– Да, но...
– Подожди, подожди. – Он поднял руку и начал загибать пальцы. – Деревья с идеально прямыми стволами и идеально горизонтальные ветви. Утесы с перпендикулярными линиями трещин. Большие стебли травы в саванне, сломанные строго посредине. Еще что-нибудь?
Она подумала.
– Сойдет для начала.
– Еще с десяток, как минимум. Но ничто из этого на самом деле не подходит. Углы должны быть практически девяносто градусов и находиться прямо у них перед глазами, и что-то должно удерживать вампира от того, чтобы отвернуться, когда его начнет подергивать. Но даже если во времена плейстоцена один-два из них действительно иногда зависали, это крайне малая цена отбора по сравнению со всеми теми преимуществами, которые идут в нагрузку к глюку.
– Но...
– Слушай, если хочешь, можешь гадать и дальше. А здесь, в реальном мире, мы имеем дело с реальной информацией. И если тебе это так интересно, просто посмотри, – он указал пальцем на стену. – Вот сюда.
На дисплее Валери больше не было тестовых структур. Он показывал тактовые пульсации и бешеные ЭЭГ; потоки буквенно-цифровых данных двигались слишком быстро для глаз простого смертного. Текучий и эфемерный пейзаж чисел; цифровая ртуть. Пальцы вампира порхали по этому интерфейсу, размытые, словно крылья колибри.
– Что это? – прошептала Жанна.
– Это, – с оттенком гордости сказал Алексей, – вредоносный алгоритм.
– Что? Хочешь сказать, с фондовой биржи?
Он кивнул.
– Вот что оплачивает наши степени. – Он ухмыльнулся. – Или ты думала, NSERC действительно интересуется альтернативным сплайсингом протокадеринов?
– А что она делает?
– Охотится за мерзавцем. И прищучит. Ставлю двадцатку, что сделает это за пять минут или меньше.
– Но это алгоритм! – Никакая плоть и кровь не могла угнаться за мерзопакостными программками. С тех пор, как простые мешки с мясом перестали притворяться, будто контролируют экономику, прошли десятилетия.
И все же в одном углу экрана участок этого светящегося потока внезапно замер. Группа шестиугольников, насколько могла видеть Жанна. Обездвиженные, они светились, окруженные кипящим хаосом: фрагмент молнии, пронзающей сердце.
Пальцы продолжали неистово метать новые заклятья. Еще один блок кода выпал со скоростной полосы и подрагивал теперь на стене. У этого были связи: его выпадение затронуло других. Причины и следствия вспыхивали на краске, словно трещины, бегущие по стеклу; за долю секунды мириады второстепенных процессов сбросили световую скорость до нуля, застыв в полушаге.
