Я закатила глаза. Честно говоря, с Брин мы были не то друзья, не то полудрузья-полувраги. Если совсем честно, она дружила с Марисоль, и я дружила с Марисоль. Три года назад из-за этого у нас образовалось что-то вроде периодической тусовочной связки, которая не нарушилась. Пока.
– Прости. – Я похлопала по дверце верного шкафчика. – Я годы потратила на то, чтобы привыкнуть к этому замку.
Иногда хочется, чтобы рядом было то, что хорошо знаешь. Это как с мамиными старыми книгами и со столом с мозаичной плиткой во дворе нашего дома. Это особенно важно, когда твоя жизнь состоит из «этого еще не хватало» и «что там опять».
– Так вот, насчет пятницы. Моя ежегодная взрывная туса перед «Щелкунчиком». Придешь? Ты не ответила ни на одно из моих сообщений.
Дыша корицей, подошла Марисоль. Звеня браслетами, она обхватила нас с Брин руками, устроив групповые обнимашки.
– Конечно, она придет, моя маленькая книгопедия. И это значит, что у нее – ах! – есть планы и на пятницу, и на субботу. – Широченная улыбка и щелчок жвачки в мою сторону.
Почему-то подтрунивания Марисоль меня веселили.
– На какую партию ты пробуешься? – спросила я, вспомнив о том, что отключила звук у мобильника после бабушкиного текстового вторжения в мою жизнь.
Лицо Брин смягчилось, даже приобрело мечтательное выражение. Мы видели ее в «Щелкунчике» много раз. Три года назад, когда Брин танцевала партию Клары, с нами ходила даже моя мама.
– Пробуюсь на «Китайский танец», на «Снегурочку» и на «Вальс цветов» тоже. Одни костюмы чего стоят! Со следующей недели начинаются просмотры. А это означает только одно.
Означало это, что Брин, которая уже занималась в балетной студии пять дней в неделю, теперь станет проводить там еще больше времени из-за ежегодного балетного сезона. И зная, что времени на друзей у нее в ближайшие месяцы не будет, она каждый год закатывала грандиозную вечеринку.
– В пятницу, в шесть, южный Мишн-Бич, у причала. Дарси, можешь прийти не одна, – удаляясь, добавила Брин. – С настоящим парнем, а не из какой-нибудь книжки.
Нервно сглотнув, я уставилась на свои кроссовки. Марисоль коснулась моего плеча:
– Пожалуйста, не обращай не нее внимания. У Брин в голове сейчас лишь розовый тюль и атлас.
Я пожала плечами и покорно улыбнулась, и она спросила:
– Ты сейчас в «Перо»?
– Я сегодня не работаю.
– Отлично. Тогда пойдем со мной. Ты мне нужна. – Взяв меня под локоть, Марисоль повела меня по коридору.
– С тобой – куда?
Оказалось, в первый ряд зрительного зала. Мы пришли как раз к началу репетиции пьесы «Много шума из ничего». Члены команды и актеры с текстами ролей в руках носились туда-сюда, некоторые крутились возле миссис Ховард, директрисы Джефферсона, бывшей актрисы, высокой, как небоскреб, и изящной, с перетянутыми красочным шарфом афрокудряшками.
