— Хорошо, давайте обсудим, но будьте осторожны в словах.
— Я знаю, что вы искусный адвокат, но говорят, что вы ловко умеете обманывать, хотя я считаю ваши штучки вполне законными.
— Я рад, что вы так думаете, — ответил Мейсон. — Ваш предшественник думал обо мне иначе.
— Я полагаю, что в разговорах о вас есть доля правды, — продолжал прокурор, — но думаю, что вы поступали так не с целью запутать свидетеля, а с тем, чтобы вынудить его сказать вам правду.
Мейсон поклонился.
— Я поблагодарю вас, когда вы закончите свою речь, — сказал он. — Опыт подсказывает мне, что обычно начинают с комплиментов, чтобы потом больней ударить.
— Сейчас не время для этого, — ответил прокурор. — Я только хочу, чтобы вы поняли мою позицию.
— Если она действительно такая, то я ее понимаю.
— Тогда вы оцените то, что я говорю.
— Продолжайте.
— Прокурор имеет желание наказать виновного. Это естественно. Полиция тоже хочет этого. Фактически репутация прокуратуры зависит от числа раскрытых преступлений. Поскольку я взялся за эту работу, то хочу быть добросовестным. Я испытываю ужас при мысли, что могу наказать невиновного. Мне нравится ваша работа. Вероятно, вы согласитесь с тем мнением, которое я составил о вас.
— Я внимательно вас выслушаю, — сказал Мейсон.
— Мне кажется, что вы больше детектив, чем юрист. И это нисколько не умаляет ваше умение. Ваша техника выступления на суде просто великолепна, но она не всегда применима. Когда вы используете ваши трюки в ущерб судопроизводству, я против них, но когда это делается ради раскрытия тайны, я за них. Мои руки связаны, я не имею возможности действовать иначе, чем установлено специальной тактикой. Лишь в очень редких случаях я могу отступить от установленных обычаев.
— Поскольку вы искренне говорите со мной, — сказал Мейсон, — чего раньше не делал ни один прокурор, я тоже буду с вами откровенен. Этого, конечно, я не позволил бы себе с другим прокурором. Я не спрашиваю клиента, виновен он или нет. Когда я даю согласие клиенту заняться его делом, то прежде всего беру деньги за это дело. Клиент может находиться до суда в тюрьме. Но если я узнаю, что мой клиент виновен, особенно в убийстве, я заставляю его признать вину и отдаю на милость суда.
— Я так и думал о вас, Мейсон, — сердечно сказал прокурор.
— Только помните, — добавил Мейсон, — что я осуждаю человека за убийство, если нет моральных или формальных оправданий преступлению. В случае морально оправданного убийства я спасаю человека, конечно, если это возможно.
