— Какой же ты молодец! — глаза ребёнка сияют счастьем, он смотрит с гордостью то на няню, то на своего отца. — Ты самый умный мальчик на свете, Матвейка!
— Как ты его назвала?
Улыбка пропала с ее лица, и она судорожно сглотнула.
— Простите.
Его подбросило от злости. На себя. Сотни раз на себя. Как будто эта девочка тыкает Альвареса, как паршивого, тупого пса мордой в его ошибки, в его упущения. И еще смеет… смеет давать сыну Арманда Альвареса другое имя!
— Что за кличку ты придумала моему сыну? У него есть уже имя! Матео! Не сбивай его с толку! Он и так не отзывается иногда! Чтоб я больше не слышал никаких других имен!
Она кивала и сильно сцепила руки впереди себя. В этот момент Матео со всех сил бросил в Арманда деревянный кубик и попал прямо в лицо.
— Мати! — яростно заорал Альварес, пытаясь схватить малыша и отобрать у него кубики, тот извивался, кричал и продолжал бить Альвареса со всех сил. Арманд выдрал кубик из рук ребенка, и тот с ненавистью зашипел на него, как звереныш, сдавливая другой с такой силой, что маленькие пальцы посинели.
И вдруг Альварес услышал тихий голос Нины.
— Не надо. Давай лучше соберем мое имя. Помнишь, как я тебя учила? Напишем Ни-на, а потом пойдем кататься на качелях. Дай мне этот кубик!
Отрицательно качнул головой.
— Дай, пожалуйста. Ты же любишь Нину? Дай Нине кубик.
Протянула руку. Альварес был уверен, что мальчик ударит и ее, но вместо этого он вложил в ее ладонь игрушку.
— И Нина тебя любит. Иди, она тебе покажет, как сильно любит маленького мальчика с глазами, как кусочки неба. У кого глаза, как кусочки неба? Покажи! У кого? Нина забыла!
Мальчик показал на себя и улыбнулся.
— Ну же, иди ко мне! Быстрее!
Раскрыла объятия.
— Давай. Покажи, кто сильнее умеет обниматься Мати или Нина? Кто самый сильный?
Еще несколько секунд, и малыш бросился к ней, силой обнял за шею, она его закружила.
— Даааа, Мати самый, самый сильный мальчик на свете. Маленький рыцарь.
Рыцарь? Альварес потрогал саднящую щеку, глядя, как молодая женщина берет за руку его сына, и вдруг словно острым лезвием пронзило пониманием — а ведь это была не просто агрессия. Матео защищал Нину. Он разозлился за то, что Альварес ее обидел.
— Идемте на кухню, я приложу лед. Да, Мати? Вылечим папу?
Кивнул и сжал ее руку. С опаской оглядываясь на отца, как будто становясь между ним и Ниной.
Пока Нина доставала лед из морозилки, Альварес сел на край стола и смотрел то на сына, который что-то опять складывал из нескольких кубиков, а потом на Нину, которая потянулась за льдом и встала на носочки так, что ее платье опять высоко поднялось, открывая ноги.
