В старшей школе на уроке французского мы смотрели трилогию Кесьлевского «Три цвета: Красный, Белый, Синий». Я пересматривала «Перед рассветом» уже примерно девяносто семь раз. Я хочу быть, как Жюльет Бинош, так и Жюли Дельпи в равной мере, хотя они никак не похожи. Они обе – француженки. Красивые без усилий. Сильные, имеющие власть над всем, безупречно одетые даже в самые тяжелые моменты жизни. У меня такое чувство, что, даже если я буду просто на них смотреть, я стану как они – через космос. Мне пятнадцать. Ничто из того, что делает моя мать, не может мне понравиться. Но я понимаю, что в одном она права – француженки отличаются во всем.
Мне нравится язык. Мне нравится моя учительница французского, которая однажды сказала нам: «Радость – это счастье без каких-либо обязательств». Позже, когда я забуду французский почти полностью, я буду помнить только это.
Я объявила, что собираюсь пропустить год в колледже. Я хочу писать и хочу посмотреть мир. Я хочу провести год во Франции, но у меня нет ни внутренних сил, ни уверенности в языке. Мне двадцать лет, и я никогда не была вне США. В качестве вишенки на торте моей наивности я сообщаю, что перееду либо в Лондон, либо в Орландо во Флориде, где пойду работать в Диснейленд в рамках студенческой рабочей программы. Программа предлагает все варианты работы. Некоторые люди даже одеваются в персонажей и выступают в шоу. Я подаю туда заявку, и мне предлагают работу повара. Так что я выбираю Лондон, где я сначала работаю стажером в литературном агентстве, а потом няней для семьи, в которой трое детей – мальчики до двух лет.
Я рассказываю своей подруге из агентства, Керсти, о своей любви к Парижу, о том, как я мечтаю туда попасть. Она отвечает, что знает, что все американцы без ума от Парижа, но для англичан в нем нет такой прелести. Париж нужен для приятных выходных, для девичников – в общем, для таких вещей.
Когда у меня выпадают долгие выходные, я наконец еду туда и живу у подруги, которая там учится. Последний раз мы виделись в нашем колледже не пойми где, там пижамные штаны считались прекрасным нарядом к ужину. Но теперь я вижу, что город повлиял на нее. Она снимает комнату в доме парижского издателя в 16-м округе. Каждый день она пропускает обед, чтобы накопить на клатч Louis Vuitton (впрочем, она признается, что как-то раз, в тоске по дому, она съела биг мак. Когда она рассказывает историю, она не называет Макдоналдс Макдоналдсом. Она называет его, с идеальным французским акцентом, McDo. Каким-то образом даже фастфуд здесь становится элегантнее).
