В одних сосудах бактерии смешивались с неразрушенным фагом, в других — с раствором лизина. Через час на специальном приборе измеряли количество оставшихся жизнеспособных бактерий. В сосудах с лизином их было в несколько раз меньше, чем в сосудах с целым, неразрушенным фагом.
Каково значение этих опытов для практической медицины? Исчерпывающе ответить на этот вопрос сегодня еще трудно. Но есть основание полагать, что, добавляя лизины к лекарственным препаратам, удастся усилить их действие. Есть и более заманчивая перспектива. Бактериофаг всегда специфичен, то есть он всегда действует только на «свои» бактерии: брюшнотифозный фаг на бактерии брюшного тифа, дизентерийный — на бактерии дизентерии и так далее. Если же удастся получить универсальный лизин. — а эта проблема и стоит сейчас в центре внимания ученых, — то задача борьбы с кишечными инфекциями будет в значительной степени решена.
Но ученые стараются реабилитировать фаг не только ради его лечебных возможностей. Фаг — идеальная модель для изучения взаимодействия двух систем — клетки и вируса. И что, пожалуй, самое главное: исследуя фаг, можно проникнуть в секреты наследственности и изменчивости микроорганизмов, а от них перекинуть мост и к организмам более сложным. Это одна из интереснейших и многообещающих задач современной биологии, над которой работают ученые всего мира. Многое в этом направлении сделано и в лаборатории генетики микроорганизмов и бактериофага.
Точно установлено, что процесс наследственности и изменчивости живых организмов связан с существованием в клетках так называемой дезоксирибонуклеиновой кислоты — ДНК. Сотрудники лаборатории это теоретическое положение изучают на фаге.
…Фаг снова разорвали на части. Только на сей раз ученые, разрушая белки, сохраняли ДНК, которую затем вводили в тело бактерий. Через определенное время внутри бактериальной клетки образовывался тот же самый вид фага, из которого была выделена ДНК.
Другими опытами эта роль ДНК в передаче наследственных признаков была доказана и для бактерий. А коль скоро наследственность, то есть, в данном случае, воссоздание одного и того же вида бактерий, зависит от ДНК этих бактерий, то нельзя ли, спросили ученые, изменив каким-либо способом структуру ДНК, получить новые ценные свойства бактерий?
Сотрудникам лаборатории удалось нарушить нормальное течение синтеза ДНК, заменить одно из азотистых оснований почти аналогичным, но все же иным химическим соединением, так называемым 5-бромурацилом. В результате вновь полученные бактерии, сохраняя внешнее сходство с материнскими клетками, приобрели новые наследственные свойства. Опыт производился с паратифозными бактериями. Они оказались более чувствительными, то есть менее стойкими к действию радиоактивного облучения, и устойчивыми к стрептомицину, а также стали менее вирулентными. Чтобы вызвать заболевание у животного новыми паратифозными бактериями, ему надо было ввести их в гораздо большем количестве, чем бактерий обычных, на которые не действовали 5-бромурацилом.
