Все вокруг тараторили, перескакивали с одной темы на другую, называя имена, которые мне ничего не говорили, хотя я и кивала, стараясь поддержать разговор. Девушка, сидевшая напротив, красила ногти, медленно роняя на пол темно-синие капли; еще одна рассеянно водила пером по страничке блокнота в кожаном переплете. И на мгновение я задумалась, могла бы я стать одной из них…
И тут я увидела троих. Робин, Алекс и Грейс, неторопливо, спокойно, легко брели по лужайке, в точности как в первый день, дружно улыбались, беспечные и в то же время как будто несколько агрессивные. Рыжие волосы Грейс огнем горели на дневном свету, ее шикарное пальто было трачено молью. Грейс выглядела неестественно бледной, большие солнечные очки прикрывали темные круги, которые, кажется, никогда не сходили с ее лица. На Алекс была светлая плиссированная юбка, она задумчиво обводила взглядом школьный двор.
– Ох! – Я почувствовала, как Ники толкает меня плечом. – Все-таки они очень странные.
Я неопределенно хмыкнула в знак согласия, ощутила укол зависти, ноющую боль в зубах. Собираясь уходить – с извинениями, в ответ на которые девушки, прервав на секунду свою болтовню, закивали с ничего не выражающими улыбками, – я почувствовала, как Ники сжала мою руку худыми пальцами.
– Мы потом пойдем на пирс, не хочешь присоединиться?
– Я… У меня домашнее задание не доделано.
– У всех не доделано, – отмахнулась Ники. – Приходи. Будет весело.
Я почувствовала, как ее ноготь впивается в податливую кожу на моем запястье; вспыхнуло раздражение, сначала против нее, затем против тех, кто меня бросил здесь одну.
– Ладно. Там видно будет. Ты сама там будешь? – спросила я, втайне надеясь на неопределенный ответ. Она улыбнулась, и я ощутила укол совести; при виде поворачивающих за угол и исчезающих из виду одна за другой девушек улыбка сползла с ее лица.
Освободившись от железной хватки Ники, я постаралась ускользнуть, пробираясь между другими школьницами, которые, казалось, стояли не шевелясь, пока я шла (хотя трудно сказать, сознательно или просто потому, что я так быстро стала частичкой безликой толпы). Снаружи никого из троицы видно не было, да и школьный двор был почти пуст. На рамах открытых окон весело прыгали скворцы, то и дело планируя вниз на извивающихся в грязи червей.
Кто-то подошел сзади и попытался закрыть мне глаза, неловко тыкаясь в глаза и щеки, и я вскрикнула; звук эхом отозвался по всему двору. Я обернулась: Робин улыбалась мне своей кривой улыбкой, широко, как у куклы, расставленные глаза блестели.
