– Английский и классическую литературу, – ответила я.
Она быстро оглядела меня с ног до головы, настолько быстро, что, может, мне это только показалось.
– Вроде бы Аннабел понравился твой ответ вчера. – Она помолчала. – По-моему, она…
– Эй вы там. – Робин наклонилась к нам. – Есть кое-что важное.
– Что? – Грейс откинулась на спинку дивана.
– Кровавая или вишневая? – Мы непонимающе уставились на нее. – Я про помаду, дуры. О господи. С вами каши не сваришь.
Алекс отпихнула Робин локтем и вытащила из-под стола сумку.
– Мне пора.
– Но мы же еще не решили, – капризно сказала Робин, не давая ей встать.
– Ты какое платье собираешься надеть, черное? – спросила Алекс.
– Ну.
– Значит, помада красная, будет отлично, – бросила Алекс, облизывая губы. – Отстань уже с этим.
Робин встала и склонилась над столом, вытянув одну ногу. Алекс лягнула ее, она убрала ногу, Дина едва не упала.
– Приятно было познакомиться… Черт. – Алекс засмеялась. – Я собиралась… Забыла, как тебя зовут.
– Вайолет, – подсказала Робин. – Ее зовут Вайолет.
– Ясно, – кивнула Алекс. – Что ж, приятно было познакомиться, Вайолет.
Слегка уязвленная, я кивнула. Забыла, видите ли, как меня зовут.
– Взаимно.
После ее ухода разговор продолжился. Робин выбирала цвет лака для ногтей, прикидывала длину ресниц, сочетания цветов – на выходных в общежитии ее парня намечалась вечеринка. У меня все еще кружилась голова от кофеина и сигаретного дыма – в кабинке можно было топор вешать (девушки все время передавали друг другу сигарету, да и зажигалка Робин, в которой почти кончился бензин, была у них, похоже, одна на всех), – и я решила, что надо уходить, сделать вид, будто просто куда-то спешу.
– Увидимся на следующей неделе, – дружно сказали девушки так, будто были уверены, что я вернусь. Я слегка покраснела, благодарная такой формулировке.
Я пошла домой кружным путем, через пляж, где ласково и ровно набегали на песок волны, из павильона в конце пирса доносилось негромкое пение. В окрестных домах одинокие люди смотрели фильмы для семейного просмотра на мерцающих экранах телевизоров, на шторах у всех отражался один и тот же причудливый рисунок; соседская собака лизнула через забор мою руку, хозяйка – седеющая дама – окликнула ее.
– Добрый вечер, миссис Митчелл, – крикнула я, придав голосу интонацию, наиболее подобающую для разговора со старшими. Ее внук – круглощекий коротышка, постриженный под горшок, годом-двумя старше меня, – сидел на втором этаже у окна комнаты, где стены были оклеены изображениями драконов и чародеев. Я с улыбкой посмотрела на него; он задернул шторы, а миссис Митчелл, не оглянувшись, захлопнула дверь.
