и потому прибегают к оппортунистическому поведению. Это разрушение препятствий, удерживавших коренное население от оппортунистических поступков, можно проследить на примере того, что случилось после инцидента с Дагганом. Протесты против его убийства дали метастазы в виде охвативших всю страну грабежей, в которых участвовали многие тысячи молодых коренных британцев. Они вели себя, насколько мы можем судить, совершенно аполитично. Общественные здания не пострадали от их действий. Мишенью погромов стали торговые центры: подростки выбивали в них витрины и радостно разворовывали стандартные аксессуары молодежной жизни. Этнический фактор также не играл в этих событиях никакой роли: по сути, подростки из числа коренного населения грабили магазины коренных жителей. Такое поведение со стороны коренной молодежи было беспрецедентным. В частности, оно объяснялось не столько культурными изменениями, сколько техническими новшествами: подростки, будучи особенно сведущими в цифровых технологиях, имели возможность координировать грабежи с помощью сотовых телефонов и собираться в количествах, обеспечивавших им безопасность. Реакция полиции тоже подверглась критике: если в деле Даггана полицейских обвиняли в чрезмерной агрессивности, то во время погромов их обвиняли в чрезмерной пассивности. Однако ответ полиции на криминальное поведение не столь показателен, как само это поведение. Данные грабежи можно с достаточным на то основанием рассматривать как признак сокращения социального капитала, накопленного коренными жителями.
Еще один возможный пример того, как «сверх-злодеи» уничтожают социальный капитал, можно усмотреть в реакции общин на гибель британских солдат в Афганистане. Их тела доставляются на британскую авиабазу, а дальше, согласно сложившейся традиции, гробы провозятся по городским улицам, вдоль которых выстраиваются местные жители с целью выразить уважение погибшим. Само по себе это служит отражением более широкого социально значимого соглашения о необходимости воздавать почести за героизм, проявленный на государственный службе. Британские солдаты, сражающиеся в Афганистане, набираются из всех слоев мультиэтнического британского общества, и потому один из погибших солдат был британским мусульманином. Один из членов его семьи выступил по телевидению, рассказав о храбрости покойного и о том, что его родные гордятся проявленным им чувством долга. Однако выступавший слишком боялся насильственных действий со стороны не большой, но воинствующей группы британских мусульман, и потому не называл своего имени и не раскрывал лица: зрители могли видеть лишь его темный силуэт на экране. К этому его вынудил страх перед «сверхзлодеями». Разумеется, этот страх вполне мог быть надуманным, но мы видим одну из причин, в силу которых социальный капитал столь уязвим для действий «сверхзлодеев»: им не нужно быть многочисленными для того, чтобы вызвать серьезные изменения в поведении.
