– Да ну! Ты заслуживаешь большего, – подала голос Брук с пола. – Он просто не твой человек, тетя Тауни. У него есть кошка, и он живет с мамой.
– Что, серьезно? – скривила недоверчивую гримасу Тауни.
– Ага, он постоянно болтает о том, как божественно его мама готовит, и что, если он уезжает на день или два, то с кисой все нормально, но если дома хотя бы один день нет его мамы, то киса дуется. И он говорит о своей маме так, будто она святая, – сказала Брук.
– Ну и как тебе? – спросила Дана, повернувшись к Тауни.
Тауни пожала плечами.
– Можете ни о чем не беспокоиться. Просто голубоглазые – моя слабость.
«Как и моя», – сказала про себя Дана, подумав о глазах Пэйтона.
* * *
– Ну что ж, Энни, сегодня мы немного продвинулись вперед, – сказал Сед, укладывая плюшевых кроликов в четыре пасхальные корзины. – Они и впрямь оберегали Тауни, когда Маркус Грин приехал пожить в коттедже пару дней. Помнишь, его мама приводила его в кафе, когда он был маленьким? Я в жизни не видал таких маменькиных сыночков, а этот так и не вышел из пеленок. Я был рад увидеть, что Дана и Харпер поддержали друг друга. Как там сейчас это называется? Ах да, вмешательство. Надеюсь, они хоть немного открыли ей глаза и она не станет с ним связываться, иначе мне придется самому что-то с этим делать. Не могу допустить, чтобы одна из наших девочек жила с его глупой мамашей, и я точно знаю, что он никогда от нее не съедет.
Он положил по шоколадному кролику в каждую корзину.
– А ты как думаешь, Энни? Жаль, что тебя здесь нет, ты бы помогла мне собрать корзины. Это занятие доставляло нам такую радость, когда они были маленькими девочками.
Он остановился, достал из кармана носовой платок и вытер слезы.
– А ведь мы прожили хорошую жизнь, так ведь? Мы растили девочек, пока они не стали подростками, и у нас даже возникло ощущение, будто птенцы вылетели из гнезда, когда они перестали навещать нас. Да, жизнь удалась, и если бы ты была сейчас здесь, то не было бы их. Но мне от этого не легче.
Он закончил работу и сел в свое кресло.
– Ты только взгляни на них, Энни. Думаешь, они удивятся? – спросил он и наклонил ухо к ее пустому креслу. – Я рад, что тебе нравится. Надеюсь, девочкам понравится тоже.
В то воскресное утро Сед с трудом сдерживал волнение. Он проснулся раньше пяти часов и поставил пасхальные корзины в ряд перед стульями.
– Энни, ты только взгляни на них. С тех пор, как мы готовили для девочек корзины, прошли годы. Розовая – для Брук. Когда Дана впервые привезла ее к нам, на ней было чудесное розовое платье. Интересно, каким был ее папа? Я чувствую, что что-то не вяжется в истории Даны, но когда-нибудь она будет готова поделиться тем, что действительно произошло.
