– Значит, свидание будет. Я приду с пакетом чипсов со вкусом барбекю и ящиком с шестью бутылками рутбира. Твои вкусы ведь не изменились?
– Нет, – ответила она.
Он помнил. После всех этих лет он до сих пор помнит ее любимые закуски.
– Мне пора идти. Могу я проводить тебя до твоего коттеджа? – спросил он.
– Пожалуй, я посижу здесь еще немного, – сказала она.
– Тогда увидимся завтра на завтраке. – Он прижал ее к себе, но целовать на этот раз не стал.
* * *
Воскресным днем в кафе Тауни пододвинула свой стул поближе к столику, где уже сидели Харпер и Сед.
– Кто-нибудь из вас слышит голос бабушки Энни у себя голове?
– Постоянно, – кивнул Сед. – Я с ней еще и разговариваю. Каждую ночь перед сном я рассказываю ей все, что помню за день. После этого я чувствую себя хорошо. Как будто она все еще здесь. А почему ты спрашиваешь?
– Что здесь происходит? – воскликнула Брук, выглядывая из-за двери. – Флора послала меня за чашками холодного чая на вынос.
– Мы говорили о том, слышит ли кто-нибудь из нас голос бабушки Энни у себя в голове, – ответила Харпер.
Через кухню вошла Дана.
– Задняя дверь была открыта, так что я не стала обходить весь дом вокруг. Я слышала бабушкин голос все время еще до ее смерти. Если я могла попасть в беду, она приходила и говорила мне, как нужно поступить. Мне нравится, когда это происходит, – ответила Дана.
– Харпер, ты слышала голос отца после его смерти? – спросила Тауни.
Она покачала головой.
– Только на похоронах.
– Неужели? – спросила Тауни.
– Я пришла позже, посидела на задней скамье в церкви и ушла. Я не подходила к гробу, – тихо сказала Харпер. – На твоем выпускном я тоже была.
– Жалеешь, что никому об этом не сказала? – спросил Сед.
– Ни капли, – ответила Харпер. – Я навещаю его могилу, когда бываю там. Иногда, если у меня появляются деньги, я приношу цветы.
Сед положил руку ей на плечо.
– Это хорошее дело, дитя мое.
– Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы у бабушки Энни была могила? – спросила Тауни.
Ее глаза наполнились слезами при мысли о том, что Харпер была так близко и никто даже не заметил ее присутствия. Наверно, она чувствовала себя очень одинокой, почти как Тауни, когда ее мать от нее отвернулась.
– Я хотел бы ее навещать, но если я пойду к озеру и сяду на тот большой камень, то это будет все равно что сходить на могилу, – сказал Сед, кивая. – Иногда по вечерам я беру ее прах с собой, чтобы она была со мной рядом.
– Где он лежит, дядя Сед? – спросила Харпер.
