* * *
Сед только закурил свою первую за день сигарету, присев на скамейку возле кафе, когда заметил у озера какое-то движение. Какой-то ненормальный шел купаться в ледяной воде. Затем тучи рассеялись, и лунный свет выхватил из сумрака светлые волосы Харпер, и Сед бросил сигарету на землю и начал снимать ботинки. Пока он снял первый, она была уже по пояс в воде и воздевала руку к небу.
– Господи Иисусе, не дай ей этого сделать, – взмолился он, ослабляя шнурки второго ботинка. – Возьми меня вместо нее. Я готов пойти с тобой. Я стар и уже пожил на этом свете, и готов увидеть мою драгоценную Энни. Только не забирай ее сейчас.
Внезапно лужайку перед коттеджем Харпер озарил яркий свет, дверь открылась, и из нее выбежал Уайатт. Он облокотился на перила крыльца и вгляделся в озеро. Сед сбросил второй ботинок, и тут как назло в самый неподходящий момент у него случился приступ кашля, который приковал его к скамейке.
– Спасибо тебе, Господи, – сказал он, когда Уайатт сбежал по ступенькам и рванул со всех ног к озеру.
Когда он добрался до берега, обе его руки были подняты над головой. Но прежде чем он успел нырнуть, Харпер развернулась и пошла обратно к берегу. Уайатт раскрыл руки, и она вышла из воды прямо в его объятия.
Сед схватился за грудь и сделал несколько глубоких вдохов.
– Спасибо тебе, Господи. Спасибо, что не забрал ее, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Так страшно мне еще никогда не было, Энни, но слава Богу, наша девочка цела.
Сед надел ботинки и вошел в кафе. Он начал готовить кофе и зажигать духовки, недовольно бурча о том, как бы ему сейчас хотелось поставить Харпер в угол. Так делала Энни, когда Харпер была маленькой. Он все еще ругался себе под нос, когда она вошла в кафе с широкой улыбкой на лице.
– Доброе утро, дядя Сед, – весело сказала она.
– Нет, вы только полюбуйтесь, она еще желает мне доброго утра! Ты меня до смерти напугала. Я уже собирался нырнуть в эту проклятую холодную воду, чтобы тебя спасать, а ведь я даже плавать не умею, – пригрозил ей он и с каждым словом его палец дрожал все сильнее. – Прекращай заниматься этой чепухой и живи уже своей жизнью. Тебе было шестнадцать лет, черт возьми, и выбор был невелик.
– Я знаю, – тихо сказала она. – Честное слово, я не собиралась топиться. Я просто о многом размышляла. Я надеялась обрести покой.
– И как, получилось? – он внимательно на нее посмотрел, силясь понять, не заговаривает ли она ему зубы.
– Я смогу точно узнать на следующий год, но если бабушка умерла, чтобы я обрела покой, то ради нее я обязана попытаться.
