Проснулся я утром с затёкшей шеей и спиной. Болело жутко, хотелось выть и причитать, но я сдержался. В тот же миг меня встряхнуло — где чётки? Сирены!
— Держи своё сокровище, — усмехаясь, передо мной явился призрак, протягивающий чётки.
Я недоверчиво взял их в руки и недоумённо моргнул: незавершённость исчезла, будто и не было её, так что в руках я держал полноценный, готовый к заполнению энергией артефакт.
— Неправильное количество бусин, — пояснил призрак, довольный, что смог выбить меня из колеи. — И медь теперь выдержит любое количество энергии. Кстати, держи: нацепишь на новую бусину, — и он сунул мне старый-престарый, осыпающийся по краям пергамент.
Посерёдке на нём была еле-еле видна странная, незнакомая мне руна.
— Руна накопления, — гордо напыжился призрак. — Я думал, думал — на кой тебе это всё и — придумал! Держи, как ты всё это свяжешь — уже не моя проблема.
Я огненным взором пронзил руну насквозь. Занятно, а если вот тут… Очнулся я через час, довольный результатом и счастливый окончанием работы. Обмотал вокруг руки чётки, окинул взглядом рабочее место. Пока я спал, призрак убрал все книги, кроме той, собственно, которая и послужила мне подушкой. Я весело хмыкнул и левой рукой с размаху захлопнул "Магические свойства". Лучше бы я этого не делал. Захлопывая, я задел тем же порезанным пальцем за тот же крючок и разодрал порез на нём заново. Это было куда больнее, чем в первый раз, я взвыл и сунул палец в рот.
В голове что-то глухо щёлкнуло, обложка книги резко приблизилась, заполняя всё видимое пространство, кровавые капли на ней ожили, задвигались и сложились в непонятный мне знак, сверкнув так, будто бы его активировали.
А потом мир рванул мне навстречу, и наступила темнота, но вовсе не та, которая явилась мне после встречи с йаллой, нет. Здесь царил ужас, кровь и смерть. За гранью восприятия раздался торжествующий смех, и меня окунуло в бешеный водоворот смертей, крови и знаний.
Очнулся я от встревоженного голоса, бившего колоколом мне в уши.
— Очнись, очнись же. В конце концов, ты же не хочешь, чтобы я позвал кого-нибудь из учителей и чтобы он заинтересовался тем, чем ты тут занимаешься?
Я открыл глаза, и голос призрака затих. В ушах шумело и бумкало прибоем. Мне было хорошо лежать так — не двигаясь и не чувствуя тела.
— Вставай, между прочим, — уже вечер скоро! — вновь ввинтился мне в уши голос хранителя библиотеки, и тут на меня накатило.
Я почувствовал всё тело разом, от кончиков пальцев на ногах, до рези в глазах и ломоты в кистях. Казалось, за то время, которое я пролежал в беспамятстве (утро у меня наступило поздновато — где-то в одиннадцать), меня успели распять на дыбе и употребить точечный массаж иглами по всему телу, не оставив ни одного живого места. Всё тело ломило так, будто бы у меня был жар, кроме того, твёрдый пол каким-то непостижимым образом оказался сбоку (ощущение пространства ещё не вернулось в полной мере), хотя я точно помнил, что падал лицом вниз. То есть, я по любому должен был встретиться подбородком со столом.
