Обращаясь к старой проблеме скептицизма, Декарт невольно способствовал развитию нового направления философии или, скорее, помог напомнить о старом. Ведь вопрос о том, можно ли объяснить наши убеждения, и если да, то каким образом, активно обсуждался и в эллинистические времена. Но философы всегда путешествуют сразу по нескольким направлениям, и история скептицизма в философии XVII−XVIII вв. — это не вся история того времени. Кроме того, влияние скептицизма ощущалось не только благодаря трудам Декарта. И распространялось не только на те темы, которые решил обсудить Декарт. Например, можно сказать, что революционный взгляд Спинозы на Бога и природу отражает его скептическое отношение к традиционной религии. Это было важное направление развития в философии, но не имело отношения к Декарту. И конечно, оно не имело ничего общего с теми общими вопросами познания, которые Декарт предположительно сделал главным вопросом философии. Подобные скептические головоломки утомляли Спинозу.
В любом случае различие между эмпириками и рационалистами неочевидно и сбивает с толку. Некоторые из так называемых рационалистов XVII в. проявляли больший интерес к эмпирическим наукам, чем их «эмпирические» товарищи. Лейбниц и Декарт знали об этих науках гораздо больше, нежели Локк или Юм. А Гоббс, которого обычно причисляют к эмпирикам, по сути, находился на стороне Лейбница, а не Юма, поскольку преуменьшал роль опыта в области научных знаний[2].
Бэкона, как и Гоббса, историки относят к лагерю эмпириков, но сам он высмеивал «эмпирическую школу философов», за то что она «выводит еще более нелепые и невежественные суждения, чем школа… рационалистов, потому что эти суждения основаны… на узости и смутности немногих опытов»>88. Бэкон утверждал, что в действительности есть лишь три вида философов: муравьи, пауки и пчелы. Эмпирики подобны муравьям. Они «только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно паукам, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению»>89. Бэкон отстаивал путь пчелы: следует сочетать лучшие стороны экспериментальных и рациональных возможностей. Декарт, Гоббс, Локк, Спиноза, Лейбниц и Юм — все они стремились быть пчелами, хотя никто из них такого не говорил.
Традиционные классификации заслоняли общие для этих людей интересы и позиции. Их объединяла неудовлетворенность методами университетской схоластики и увлеченность вопросами, поднятыми новыми науками. Их в той или иной степени интересовало, как соотносятся идеи внутри человека с внешним физическим миром. И Декарту предстояло сыграть исключительно важную роль в разработке каждого пункта этой новой повестки дня, особенно последнего.
