Мы сели на ступени крыльца.
– Как твоя мама? – спросил я.
– Не очень. Одно время казалось, что она в полной ремиссии.
– А что это?
– Ремиссия – это когда рак побеждён. Но он вернулся. И распространился. На почки. Так что это четвёртая стадия.
– А это плохо?
– Четвёртая стадия – значит, шансов на выздоровление почти нет. Значит, Мандрагора был прав. Моя мама сломана. И починить её нельзя.
– Да не верь ты ему!
– Это правда. Она сломана. И никто не может ей помочь.
Я смотрел на асфальт, мысленно отматывая время назад.
– Я мог.
– Что ты мог?
– Я мог ей помочь. Мог пожелать, чтобы она исцелилась.
– Да, ты мог.
– Ты тоже об этом подумала, да?
– Ну, разумеется. Ты мог пожелать, чтобы ей стало лучше. Или продать бутылочку мне, чтобы я это пожелала. А теперь ей не лучше, ей намного хуже.
– Но если бы ты попросила меня пожелать ей выздоровления, это же значило бы, что кто-то заболел бы раком.
– Откуда ты знаешь? А может, этот кто-то, ну, руку сломал бы? Или просто палец вывихнул? Смотри сам, ты попросил пиццу, а получил аварию. Это не равноценный обмен!
– Верно, но…
– Но что? – Джоанна почти кричала. – Ты боялся, что поможешь моей маме и навредишь кому-то другому. Но знаешь что? Знаешь, что волнует меня? Отказавшись помочь, ты тоже сделал выбор. Ты выбрал смерть моей мамы. Предпочёл незнакомого человека моей маме!
Джоанна ушла. Я остался сидеть на крыльце, провожая взглядом случайные машины. В каждой машине сидел незнакомец или даже два. Люди, с которыми я никогда не встречался. Неужели я предпочёл этих людей миссис Сэдли?
Теперь это не имело значения. Всё равно бутылочки у меня не было. И стало ясно, что Джоанна будет ненавидеть меня веки вечные. Если только…
Я медленно вошёл в дом, поднялся по лестнице, споря сам с собой всю дорогу. Я постучался в дверь Джоанны. На сей раз мне пришлось стучать куда дольше, чем минуту, прежде чем дверь открылась.
– Что? – грубо спросила Джоанна.
– Я хочу помочь твоей маме.
– Жаль, что поздно. Бутылочки давно нет.
– Что ж, значит, надо её вернуть.
Мы позвали к нам Генри, и я в общих чертах изложил ему план. План был – проще некуда. Разыскать Брэкли и попросить вернуть бутылочку.
– Думаешь, Ланкастер захочет расстаться с такой вещью? – спросила Джоанна.
– Может быть. От этой бутылочки устаешь, можешь мне поверить.
– Ну да, но мне кажется, он скорее пожелает, чтобы и духу нашего не было рядом с ним.
– Мне казалось, ты свою маму хочешь спасти, – пустил я шпильку.
