Она распихала деньги по карманам, подошла к своему столу, выдвинула и задвинула обратно ящик.
– Знаете, я думала, что здесь может оказаться что-нибудь нужное, чего мне будет не хватать. Но знаете что? Ничего такого здесь нет. Разумеется, кроме вас. Мне будет не хватать вас, дети! – Она ухмыльнулась. – Шучу, шучу! Вы мне тоже совершенно не нужны! – Мисс Кратц медленно двинулась в конец класса, позвякивая украшениями. – Если кто-то думал, что он мой любимчик, то он ошибался. Если кто-то считал, что я читаю ваши сочинения, то это вряд ли. И если вы думаете, что Шекспир скучный, то я с вами согласна. Шекспир и правда скучный. Кто так говорит в наши дни? Но деньги… деньги – это здорово! И кстати, пока я не забыла. Я увольняюсь. Так и передайте директору Как-Его-Там. Скажите, что я увольняюсь.
Мисс Кратц послала нам воздушный поцелуй, вышла из класса и захлопнула за собой дверь.
Остатки урока прошли в полном хаосе. Я невольно задумался, откуда у мисс Кратц деньги. А также увижу я её ещё или нет.
Дорогой читатель, мне предстояло увидеть её весьма скоро, причём на борту её собственной яхты.
После школы я решил отправиться к Джоанне. Возле Брайт-хауза я заметил Джимми Хайда, стоявшего сбоку от нашего уродливого дома и что-то поливавшего из шланга. Он был так увлечён своим делом, что не заметил меня.
У ног Джимми стояла старая кофейная банка, набитая кистями. Он тщательно промывал их одну за другой струей воды.
– Привет, Джимми, – сказал я. – Перепала работёнка?
Джимми подпрыгнул на месте, резко обернулся и опрокинул банку с кистями. Увидев меня, мой чудной сосед улыбнулся, но симпатичней от этого не стал. Быстро собрав все кисти, он припустил бегом и скрылся в доме. Хлопнула дверь. Я выключил воду и повесил шланг на место. Я страшно устал от людей, сбегающих от меня и хлопающих дверью.
Войдя в подъезд, я услышал, как выключилась музыка у Джимми Хайда, а через несколько секунд из двери студии показалась Хасимото, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. Сегодня на ней было красное пластиковое платье, белоснежные чулки, белые кожаные сапоги и белые перчатки. И даже парик она нацепила белый.
– Дружочек. – Она подошла ко мне и взяла меня за обе руки. – Хасимото очень рада тебя видеть. Где ты прятался в последнее время? А где же твоя хорошенькая подружка?
– Вы про Джоанну?
– Про неё самую. Только не говори, что между вами, голубки мои, кошка пробежала.
– Мы не… м-м-м…
– Я же сказала – только не говори! Вот и не говори! Я сегодня столько писала – вся ушла в живопись. Я гналась за образом, стоящим у меня перед глазами, как терьер за крысой. Но не за уродливой крысой. За прекрасной крысой.
