– Какого письма?
– Как тебе объяснить? Были времена, когда вместо алфавита в некоторых обществах использовались символы. Взять хоть древний Египет и его иероглифы. – Мандрагора протянул бумажку мне, но бутылочку не отдал. – Я знаю, что сам вручил тебе эту штуку, но ты не позволишь мне оставить её у себя ещё ненадолго?
Бутылочка дала моему папе работу. Она дала нам «Феррари». Возможно, она также убила мистера Шорби. Я знал, что ей никуда от меня не деться.
– Берите, – только и сказал я.
Пока мы с папой собирались на похороны, я отыскал конверт, оставленный юристом. Выудив из него ключи от «Феррари», я взял их с собой и, выйдя из дома, протянул папе.
– Убери его, Гейб, – скомандовал тот. – Мы не поедем на этой машине.
– Но почему, пап? Бюро ритуальных услуг всего в миле отсюда. Мы хоть немножко проедемся.
– Да, и какая-нибудь машина вывернет из-за угла и уничтожит «Феррари», а заодно и наш шанс её продать.
– Да ладно тебе. Всего один разок. Я очень прошу.
– Нет. Мой ответ – нет. Она не застрахована. И она слишком дорогая.
Я сунул ключ обратно в карман. Мы сели в старую папину «Хонду» и покатили в Бюро ритуальных услуг Пита на Шестой авеню. Бюро ритуальных услуг напоминало белый особняк среди кафешек и ресторанчиков. Припарковавшись прямо перед ним – там почти не было других машин, – мы поднялись по серым бетонным ступеням к широкой деревянной двери.
В холле нас ждали двое мужчин: один высокий и худой, другой низенький. На них красовались одинаковые чёрные костюмы и узкие чёрные галстуки. Высокий, сутулый и с торчащим вперед подбородком, неумолимо напоминал нахохлившегося ворона. На лице низкого красовались пышные усы, почти скрывавшие нижнюю половину лица.
– Спасибо, что пришли, – сказал высокий и повернулся своему напарнику: – Людвиг, веди их в часовню.
Мы прошли за низким через двойные двери в комнату с рядами пустых стульев.
– Где же все? – прошептал папа.
– Больше никого не будет, – раздался за нашими спинами голос высокого. – На службе будете присутствовать только вы. Можете сесть на любое место.
Мы сели примерно в середине комнаты. Высокий и худой похоронный агент встал впереди, представился как Виктор Пит и ещё раз поблагодарил нас за то, что мы пришли. Он прочитал короткую речь о мистер Шорби, но всё это я уже узнал из газеты. Людвиг сыграл короткую пьесу на органе – возможно, это была «Великая благодать», но звучала так мрачно, что я не узнал. Затем Виктор Пит откашлялся и снова обратился к нам.
