- И пусть зря! Но клятва уже дана, и я о ней не жалею.
Отец не раз говорил Инге, что она - максималистка, и это ее погубит.
- Почему? - не понимала девушка.
- Потому что мир не делится на черное и белое. Ни одну догму нельзя понимать буквально. И ни один принцип не безусловен. Иначе жить очень тяжело.
- А как же подвиги? Если бы тот же Матросов или те, кто под танки ложились, понимали бы принципы и догмы не безусловно, они бы остались живы.
- Ты же не на войне - раз, - говорил папа, раскуривая трубку, - ты женщина, тебе природа дала гибкость - два, и ты же не хочешь повторить их судьбу - три.
- Лучше повторить их судьбу, чем пресмыкаться, - спорила Инга.
- Зачем опять две крайности: либо умереть, либо пресмыкаться? А нельзя просто жить? Иногда идти на компромисс, иногда уступать, иногда молчать и не высказывать свое мнение, иногда кому-то угодить - особенно начальству. Твоя Тамара бесится - а ты масла в огонь подливаешь, а всего-то надо заглядывать ей преданно в глаза и, открыв рот, спрашивать ее советов. Дескать, ваш опыт бесценен, я у вас учусь - и дело в шляпе. Хорошие отношения - и никаких проблем.
- Это вранье! - бесилась Инга. - Чему я могу у нее научиться? Она в Интернете одной электронной почтой кое-как научилась пользоваться, а лезет меня учить, как сайты надо делать, и чтобы я еще ей преданно в глаза смотрела?
Аргументы заканчивались.
- Эх, подрастешь, поймешь. Жаль только, сначала шишек понабиваешь, - устало говорил отец, не спеша выбивая остатки табака из трубки.
Эту фразу Инга ненавидела, она вскакивала и убегала в свою комнату. Иногда по дороге успевала высказать матери:
- Я точно приемная! Потому что мы с отцом похожи друг на друга, как небо и земля! Он сто… он просто… он просто флегматик! - заявляла она.
Отец, конечно, был родной. Кстати, в молодости он прославился в родном НИИ именно попытками прошибать стены лбом, конфликтами с руководством и неумением уступать - о чем прекрасно знала мама Инги и посмеивалась потихоньку над дочерью. Ее муж тоже не слушал советов своих родителей, и мама Инги подозревала, что у дочери это наследственное.
Инга исправно наступала на свои грабли. С детства. Всегда - сама, всегда - никого не слушая.
Через неделю она попыталась попасть к генеральному с толстой папкой из графиков, диаграмм и отчетов. В понедельник Шмелева не было. Во вторник у него проходили переговоры. В среду он сказал, что сам вызовет ее вечером, - и не вызвал. В четверг он не отвечал на звонки. В пятницу девушка караулила его в коридоре и, выбежав навстречу, едва Шмелев вышел из кабинета, сразу спросила:
