Чувствуя себя обескураженным Карлсоном ("Спокойствие! Только спокойствие!"), Женя промолчал, не умея утешать, но руки на её плечах держал, пока они не опустились. Когда понял - успокоилась, обошёл её взглянуть на стол.
- Карандаши есть?
Она кивнула, не глядя.
- Вот.
Она дала ему выбор - цветные карандаши или акварельные мелки. Выбором он воспользовался. Карандаши отодвинул, мелки высыпал из пачки.
- А, ещё фотку Нины Григорьевны, - вспомнил он. - На всякий случай.
Ещё она включила люстру и добавила к нему настольную лампу, направив поток света строго на лист акварельной бумаги. Несмотря на общий свет, казалось, что стол очутился в замкнутом пространстве. Когда всё было готово, Ирина без слов отошла в сторону, откуда виднелся стол с листами, а Женя снял браслет. Некоторое время колебался, какой мелок брать...
Автописьмо нахлынуло волной, накатывающей заметным холодком. От стола Женю отшатнуло ненадолго, а потом он свободно склонился над ним, балансируя на грани между беспамятством и реальностью, прорывающейся мгновениями осознанного контроля за тем, что он делает и как это выглядит на листе. Пропало всё, кроме чувствительного подёргивания мышц. А ещё в мгновения просветления он успевал поразиться возникающему рисунку.
Из-под быстро чередующихся разноцветных мелков возникало нечто странное. Женя поймал осознанную секунду - увидел, скосившись на движение, изумлённое лицо Ирины при взгляде на лист. Такого она точно не ожидала. Впрочем, как и он...
На листе появлялась странная округлая большеглазая птица - с круглой же головой и маленьким кривым клювом. Такие же округлые крылья распялены - нет, не распялены, а будто вывернуты. Странно, но за рисунком птицы Женя чётко видел Нину Григорьевну... Новый провал в мутный туман - и новое понимание: это сова. Да, он старательно вырисовывал сову. Серые, чёрные и белые мелки - оперение. Потом жёлтые и коричневые - глаза, клюв и когти. Потом он схватил красный мелок и старательно замазал полкрыла, словно ставя яркое пятно. Словно ставя клеймо?..
Внезапно пальцы вцепились в чёрный уголь - Женя машинально отметил, что уголь у Ирины из лучших - чешский.
Провал сознания - из которого на этот раз он выбирался трудно и тяжело дыша. А потом увидел, что делает: ломаными и дёргаными линиями заштриховывает сову, порой скользя углем по мелковым следам. Ирина, уже не боясь помешать, стояла у стола и с беспокойством следила за порывистыми движениями его руки.
