- Женька! Садись!
- Никита? - поразился Женя и поспешил к нему. Сел рядом и оглянулся на сидящих сзади. - Опа... А вы откуда здесь?
- Красимиру скажи спасибо, - недовольно отозвался Ярослав. - Он такие вещи на раз чует.
- Не понял, - снова повинился Женя. - Какие вещи?
- После встречи с Демьяном я чую всё, что с друзьями происходит, хорошего или плохого, - неохотно сказал Красимир. - Иногда стоит перед глазами, что вот этому помощь нужна, - я и бегу к нему или звоню. А мы тут рядом были, болтали... Ну, я и сказал, что ты здесь, у дома Ирины. И какая-то опасность.
- А что ты тут делал? - спросил Ярослав.
- Да ничего, - пожал плечами Женя. - Проводил Ирину, она меня чаем угостила. Потом вышел и наткнулся на Демьяна.
- А Нина Григорьевна дома?
- Дома.
Ярослав с каким-то облегчением откинулся на спинку сиденья и больше ни о чём не спрашивал. Впрочем, больше никто и не разговаривал. Никита сказал, что развезёт всех по домам, и сразу же осведомился, не надо ли за кем завтра утром заехать, чтобы отвезти на Арбат. Пассажиры не отказались, а Женя сказал:
- За мной не надо. Я на своей приеду.
Его высадили первым - у подъезда дома.
В лифте Женя пришёл к выводу, что он постепенно тоже начинает развивать свои способности: почуял же он, что ребята рядом. Теперь понятно это чувство защищённости.
На своём этаже вышел насторожённо, но никого не увидел. И, только вставляя ключ в замочную скважину, вспомнил: а ведь Демьян тоже почуял ребят, хотя машина Никиты пряталась у первого подъезда. Поэтому он и удалился - с достоинством, пока не погнали... Надо взять на заметку.
И снова не сумел заставить себя написать Ирину. Демьян перебил желание.
Покружившись по комнатам, Женя швырнул лист на стол и схватил карандаш.
Будто выпал в странное место, где мозги разжижаются, а рука с карандашом работает сама по себе. Причём он видел возникающие линии, слышал даже треск разок, когда порвал бумагу, слишком сильно нажав грифелем в паре мест... Но единого целого не видел. Полное впечатление, что он бродит где-то в странной метели, от которой пропадает чувствительность кожи... Пальцы расслабились. Карандаш выпал и с сухим стуком улетел куда-то на пол...
Женя зажмурился. Глаза болели так, словно он выстоял пару минут на сухом и пыльном ветру. Аж горели...
- Надо бы потренироваться, - пробормотал он, - делать то же самое, но чтобы полный контроль оставался... Ну-ка, что там у меня.
Он склонился, опираясь на стол, над листом. Затаил дыхание.
