Нина Григорьевна сидела спокойно и так неподвижно, что лишь пламя свечи сияло в глазах. Но Ирина заметила одну особенность: обычно мягкое лицо бабули странным образом изменилось. Нет, деловым она его видела. Но на этот раз в нём проступило что-то странное. Оно словно похудело; темнота, подчёркнутая свечой, спрятала морщины... Напротив Ирины сидела женщина неопределённых лет. У девушки внезапно дрогнуло сердце. Чужая женщина. Слишком жёсткая для привычной бабули.
- Демьян, говоришь... Ярослав и Красимир каким боком к нему? Почему ты сказала, что они не могут смотреть на него? Или вы не впервые встретились все вместе с этим Демьяном?
- Не знаю, поверишь ли, - осторожно сказала Ирина, - но этот Демьян запоминает всех, кому хоть раз заглянул в глаза. Да, мы несколько раз встречались... Нечаянно.
- А твои ребята... У них какие-то способности появились? После заглядывания этого Демьяна им в глаза?
- Они видят упырей, то есть отличают их от обычных людей.
- Вот как... Демьян, - покачала головой бабуля, будто вернувшаяся - обычная, какой всегда видела её Ирина. - И что ты мне ещё скажешь? Или всё рассказала?
- Наверное, всё, - опять неуверенно сказала девушка. О том, что она в последнее время связывает болезнь Григория с колдовским воздействием Демьяна, она говорить не стала. Не доказано. Те двое глухарей, чьё состояние по всем признакам похоже на состояние её старшего брата, ещё ничего не подтверждают.
Бабуля молчала, задумавшись. И Ирина осмелилась прервать её раздумье.
- Демьян из чёрных колдунов?
- Пока не знаю, - тяжело ответила Нина Григорьевна, уставившись на свечной огонь и явно не видя его. - Мне бы надо увидеть его. Расскажи-ка, каков он на вид?
- Высокий, широкоплечий. Немного за тридцать. Тёмные волосы. Очень красивый. Но так - смазливый, - поморщилась Ирина.
- Разборчивая стала? - усмехнулась бабуля.
- Видела бы ты его... И с ним всегда десять-двенадцать человек. - Сама того не замечая, Ирина погладила руку, синяки которой были спрятаны под длинным рукавом свитера. - Бабуль, прости, ругаться не хочется, но гад он страшный.
- Это за что же ты его так? - снова усмехнулась бабуля.
- За всё хорошее! - буркнула Ирина. - Знаешь, как он меня называет при всех? Прелестницей и бриллиантовой! Своей! Ручку, блин, ему хочется мою облобызать! Издевается постоянно, как ни встретимся! И своих он здесь, оказывается, ставит, чтобы следили за нашей аптекой! Расположения ему моего захотелось!
