- Помнишь? - удивился Ярослав. - Откуда?
- Когда встретил Демьяна в театре, заинтересовался. - Женя помолчал немного, отдыхая: что-то не давало нормально говорить. - Потом спросил у отца. Он многих в городе знает. Отец и рассказал. - О том, что его отец - банкир, Женя предпочёл умолчать.
- Среди тех, кого ты рисовал, медведь был, - осевшим голосом проговорила Ирина. - Он что - с ума сошёл? Собственного деда? Жень, ты чувствуешь ногу?
- Помогите подняться, - попросил он. - Вы мне столько всего вкололи, что я, наверное, из-за этого ничего не чую. А Красимир где?
- Он нашёл кухню. Сейчас тебе вода будет. Хочешь пить-то?
- Хочу.
Он ожидал, что вставший Ярослав намеренно причинит ему боль, поставив на ноги. Но тот поднял спокойно и даже осторожно. Женя сначала всем весом навалился на здоровую ногу, а потом уже не спеша, прислушиваясь к ощущениям, встал на укушенную.
Пресловутые иголочки мгновенно и, по ощущениям, злорадно впились в стопу. Женя сквозь зубы втянул воздух.
- Больно? - сочувственно спросила Ирина.
- Не столько больно, сколько... злобно, - со смешком, криво выговорил Женя и потребовал: - Помогите вниз спуститься. Пора работать, а то сидим - ни фига не делаем.
- Красимир! - окликнула девушка появившегося парня, и тот поспешил к ним.
Женя вздохнул свободней, когда понял: опираться на руку девушки не придётся, так что Ирина не поймёт, как ему сейчас хреново. Геройствовать не хотелось, но не хотелось и дело срывать. Впрочем, пока его довели до лестницы, он почувствовал, что нога хоть и вспухла, но всё ещё подчиняется ему.
Но сел с огромным облегчением. Тот же столик, только теперь стульев больше, а рядом Красимир поставил бутылки с минералкой.
- Только я всё равно не понимаю, как мы будем... - неуверенно сказала Ирина.
- Просто, - ответил Женя, хотя смутно представлял себе, с чего вообще начать. Но девушке нужна уверенность, а значит, он будет врать... Хотя вранья мало.
Он выдул минералки с полбутылки, прежде чем рот начал повиноваться ему в большей степени, а лёгкие или бронхи перестали капризничать (он подозревал небольшой отёк после укуса), и он мог говорить в привычном режиме.
- Так, мне листы и карандаш - проверим наших старших, живы ли.
Ярослав открыл рот и закрыл. Женя заметил. Понял: Змей хотел привычно возразить, что слово "наших" сказано им излишне.
Листы уже лежали на столике. И карандаш. И фотография Нины Григорьевны. Женя вздохнул и взялся за кисть, снял браслет. Теперь он, кажется, открыт тем силам, что командуют им, когда он начинает автописьмо... Смутно припомнился сон, пока он лежал в отключке. Снова криво усмехнувшись, он попросил: "Святобору! Помоги своему охотнику поймать странную, неслыханную ранее дичь!"
