Назарий ещё немного выждал, скажет ли ещё что-нибудь Таня, а потом кивнул.
- А ты сегодняшние уроки мои все просиди, а потом скажешь - хочешь, нет ли учиться у меня, а то и в самой академии. Идёт?
Девушка опустила взгляд на столешницу, сплошь разрисованную ручками, расцарапанную кое-где в несколько линий, смутно догадываясь, что эти линии - следы когтистых лап какой-нибудь подпространственной зверушки… Что она теряет, досиживая ещё три часа в подмузейном зале? Зато выигрывает многое. Личную свободу, например. Хотя бесцельное бродяжничество по городу, которым она занималась в последнее время, ей тоже очень нравилось.
- Ладно, - решилась она. - Я сделаю так, как вы хотите, но потом уйду.
Больше всего, как ни странно, она побаивалась, что на выразительной физиономии Назария появится торжествующее выражение, но её странный учитель лишь снова кивнул, а потом встал со стула и сказал:
- Ну, идём тогда, что ли…
Таня неуверенно поднялась и, оставив куртку на табурете, сопровождаемая недоумёнными взглядами остальных, пошла за ним, который решительно шагал в конец зала. Здесь нашлась металлическая дверь, но не такая - сплошным листом, как это бывает в жилых квартирах с входной дверью. Нет, металлические листы так накладывались друг на друга, порой очень беспорядочно, что создавалось впечатление: эту дверь взрывали (или пробивали?!) - и не один раз, после чего приходилось её торопливо залатывать всем, что только оказывалось под рукой. Причём, возникало вполне обоснованное подозрение, что латал дверь эту именно неугомонный Назарий - и никто другой.
Последний тем временем снял с трёхногой вешалки кожаную куртку и протянул её Тане с безапелляционным приказом:
- Надеть!
“Я не его ученица!” - мелькнуло в голове, и Таня строптиво откликнулась:
- Зачем?
- Чтоб не сожрали!
“Мамочки!! Лучше б не спрашивала!” Таня послушно нырнула в поношенную вещичку, после ответа Назария нисколько не брезгуя чужой вещью. А тот, в свою очередь, напялил на себя довольно свободный плащ - с той же вешалки. Из кармана плаща вынул связку грохочущих ключей и открыл сначала один замок, потом - другой. Но дверь, убрав ключи в карман, не открыл, а некоторое время словно прислушивался к тому, что за ней происходит. Потом кивнул - то ли двери, то ли себе, отвечая на какие-то мысли. И осенил дверь странным знаком, а потом и целой знаковой композицией. Заинтригованная и в меру испуганная, Таня всё-таки узнала один из знаков - он был нарисован в конце рукописи, и она ещё тогда подумала, что этот рисунок ей что-то напоминает. Но что? И почему напоминает?
