Размышляя о своих неурядицах, Лора Тревельян засмотрелась в зеркало и совсем позабыла о посетителе, поэтому изрядно смутилась, когда служанка Роуз Поршен, бывшая каторжница, шагнула в комнату и объявила:
– Мистер Фосс, мисс.
И прикрыла дверь.
Будучи вынуждена общаться с посторонними, юная хозяйка ощущала спазм в горле. Охваченная удушьем, она опасалась, что к удивлению или даже к тревоге собеседников станет заикаться, но нет. С посторонними она всегда держалась ровно, иногда даже величественно.
– Вы должны извинить моего дядю, – проговорила Лора Тревельян. – Он все еще в церкви.
Она двинулась навстречу гостю, шурша пышными юбками, и протянула ему холодную руку, которую он пожал горячо и чуть грубовато.
– Я зайду позже. Может быть, через час, – пообещал низким мощным голосом высокий худощавый мужчина, приуныв при виде роскошной мебели.
– Служба скоро закончится, – заметила девушка, – и моя тетя наверняка ожидает, что я приму вас надлежащим образом.
Она была непревзойденной мастерицей разговоров ни о чем.
Приунывший немец теребил карман куртки, ткань шуршала громко и резко.
– Благодарю, – брюзгливо пробормотал он с сильным акцентом.
Девушка невольно улыбнулась, ощутив свое превосходство, и благосклонно добавила:
– После поездки в такую жару вам наверняка хочется передохнуть. К тому же следует позаботиться о вашей лошади. Сейчас я распоряжусь.
– Я пришел пешком, – признался немец.
– Ну надо же, из самого Сиднея!
– Тут не больше четырех километров.
– Дорога довольно однообразна.
– Здесь я как дома, – ответил он. – Похоже на бедные северные земли Германии. Там тоже песчаные почвы. К примеру, в маркграфстве Бранденбург.
– Никогда не бывала в Германии, – сдержанно заметила девушка. – Дорога в Сидней кажется мне однообразной, даже из окна экипажа.
– А по своей стране вы часто ездите? – спросил Фосс, наконец найдя повод для осуждения.
– Не так чтобы очень, – ответила Лора Тревельян. – Изредка выезжаем на природу – для пикников. Или же отправляемся на прогулки верхом. Иногда гостим несколько дней у друзей за городом. Перемена обстановки вносит разнообразие, но я всегда радуюсь возвращению домой.
– Зря сидите на одном месте, – заявил немец. – Страна у вас изумительная.
С грубой навязчивостью он обвинил ее в легкомыслии, в коем она и сама себя подозревала. Временами Лоре слышался собственный голос, твердивший то же самое. Отчасти она страшилась земли, которую, за неимением другой, считала своей. Однако в этом страхе, как и в некоторых снах, она ни за что бы не призналась.
