Утром солнце сияло ярко, под ногами скрипела красная песчаная пыль. Погода наконец устоялась. Фосс отправлялся по делам в высоком черном цилиндре и за несколько дней обошел всех торговцев. Он остановил выбор на вьючных седлах О’Халлорана. Он договорился с Пирсом насчет восьмидюймового секстанта, призменных компасов, барометров, термометров и прочих приборов. С мельницы Бардена должны были завезти двухгодичный запас муки прямо на корабль.
В четверг, судя по краткой записи в дневнике, он встретился с Пэлфрименом, прибывшим в город из Парраматты, где гостил в поместье друга и поправлял здоровье после болезни.
Пэлфримен и Фосс провели вместе некоторое время – прогулялись по Ботаническому саду, поговорили, помолчали, настороженно приглядываясь друг к другу и обдумывая трудности, неизбежно возникнущие в ходе совместного участия в будущей экспедиции.
Ростом Пэлфримен не вышел, зато спокойный и прямодушный взгляд поднимал его до уровня большинства прочих мужчин. Лицо ученого, обычно обгоравшее на солнце до желтовато-коричневого цвета, что типично для людей со светлой кожей, из-за недавней болезни приобрело зеленоватый оттенок, черты стали немного размытыми. Серые глаза в запавших глазницах под темными веками смотрели очень прямо. Верхнюю губу он брил, нижнюю же часть лица закрывали коричневые бакенбарды. Одевался Пэлфримен аккуратно, но без щегольства, в серое, и в результате на его фоне немец в теплом сюртуке и черных помятых брюках смотрелся крайне неряшливо. Всю прогулку Фосс стыдился и судорожно смахивал пыль с рукавов, и пару раз даже нервно дернулся.
– Хватит ли у вас сил, чтобы отправиться в это путешествие, мистер Пэлфримен? – спросил он и нахмурился, подумав о чем-то своем.
– Сил у меня предостаточно.
На солнце англичанин часто и изумленно мигал, словно дневной свет казался ему слишком ярким.
– Жена и дочери моего друга Стрэнга откармливали меня яйцами и сливками бог знает сколько недель! Прискорбное происшествие, хотя на деле я лишь немного защемил спину, когда упал с лошади. Признаюсь, сперва я был потрясен. Всегда страшился стать инвалидом из-за травмы спины. И вот он я, совершенно здоровый!
Фоссу, который также не отводил глаз от яркого света, пришлось улыбнуться. Точнее сказать, осклабиться. Он покивал, втянув ртом воздух и пытаясь изобразить внимание к собеседнику.
– Кроме того, – продолжал орнитолог довольно мягким голосом, – другого такого предложения мне придется ждать долго. Ваша экспедиция – именно та возможность, к которой его сиятельство питает особый интерес.
