— Я хочу быть лучшим.
— В чем?
— Я хочу стать учеником, — он наивно думал, что я все делаю добровольно и это часть игры.
— Если я откажу? — мне хотелось знать неизбежный ответ.
Он помолчал, опустив глаза и сказал:
— Тогда вы будете выбирать из других, пока вам кто-то не понравится, — но тут же добавил — но я хочу, чтобы вы выбрали меня.
— Почему тебя? — Я не могла до конца понять всей игры, кто кем играет. То, что меня используют, это понятно, но в игре ли все остальные или только вожак знает ее правила?
— Потому что я хочу знать, как это, научиться по-настоящему.
Что за наивный юноша, придет время и природа сама даст ему подсказки что и как делать. Во что он верит? Что возьму в ученики и научу сексу? Что за бред больного переростка. А если сейчас все расскажу, он поверит мне? Я стояла и думала, в голове все смешалось. И тут я поняла одно. Я действительно в данной игре всего лишь игрушка, и благодаря мне вожак поднимает свой авторитет в стае. Придумав эту историю, он хочет, чтобы она была правдивой и не допустит ее искажения. Тогда зачем мне ему рассказывать, как я тут очутилась. Он, наверное, и сам к этому причастен? Или сказать, что беру его в ученики. Меня устраивают его доводы и пусть он скажет, что ему все понравилось со мной и тогда все кончено. Но кончится ли это тогда? Я не знала ответов, но решила попробовать этот шанс.
Подходя к нему, я еще раз спросила:
— Так зачем тебе все это?
Он сразу же заговорил, как будто ждал его.
— Я люблю ее и хочу быть у нее первым, и чтобы она это помнила всегда, всю жизнь.
— Глупенький, — я подошла к нему со спины, мышцы просвечивали сквозь ткань футболки. — Она и так тебя будет помнить всю жизнь, потому что ты будешь первым.
От него исходило какая-то уверенность, ее не было видно, что-то большее, не могла понять что.
— Ты ни с кем еще не занимался этим? — я стояла у него за спиной и смотрела на него. Возбужденное тело, я это чувствовала, тело самца, молодого самца, робкого, неуверенного в себе. Его как пластилин можно лепить. В душе екнуло, и мотор взвыл. Быть первой… Клапана со свистом толкали кровь.
— Нет, — тихо ответил он.
Мотор, надрываясь, гудел, и все в душе вывернулось наизнанку. Я стояла в нерешительности. Хотелось сказать, что его используют, а меня просто насилуют, но слова застряли в горле.
— Что ты сейчас хочешь? — Я не поверила себе, поскольку знала, что хочу услышать. — Что ты сейчас хочешь от меня?
Зачем повторила вопрос. Я знала одно, что там за дверью их еще много и они не упустят возможности поиграть со мной. Они не отпустят меня, пока не используют на все сто процентов, пока не выжмут и не бросят на землю как грязную ветошь. Я искала не выход из положения, а оправдание своего решения.
