А пулемёт уже бил почти у переправы. На этот раз досталось механику-водителю «четвёрки» – очередь легла прямо в смотровую щель. Потом две короткие по гусеницам – и всё. Откинулись люки с обеих сторон башни, и танкисты полезли наружу. По ним ударили пулемёты. И не мои, из ДОТа, а ручники со склона. Засевшая между разбитой техникой пехота и остатки экипажей не выдержали этого последнего сюрприза и побежали. На этом атака закончилась.
Спустя три четверти часа я хлопал по спине Корду. И не я один. Расчёт крупнокалиберного пулемёта вернулся в ДОТ. Устанавливать его на место не стали, но внутрь затащили, на случай авиа- или артналёта. Вот тогда пулемётчики и рассказали, что творил мой ординарец. Он действительно таскал установку на руках. А это 70 кг веса. И стрелял тоже он. Учитывая, как именно, наводчик попытки занять своё законное место оставил. Так что ребята таскали коробки с лентами и помогали поднимать и устанавливать пулемёт на новом месте. Теперь силача хлопали по спине и плечам все, кто смог оставить пост и прийти послушать «байки с передовой».
Наконец все успокоились и разошлись по местам. Дежурные пошли получать обед, наш повар оказался из категории «простых героев». Под бомбами, под артобстрелом, во время боя готовил еду и кормил людей вовремя. Неугомонный Корда, всё ещё розоватый от похвал, притащил порцию для меня. Вот интересно, в бою я не очень участвовал, разве что нервничал. Но устал и проголодался – жуть. Поэтому за ложку схватился со всем своим усердием. Даже в котелок её успел опустить, но тут раздался писк. Ожила рация!
Корда торопливо протянул мне наушники.
– На связи командующий фронтом генерал Горбатов. Доложите обстановку!
Не понял! Какой генерал Горбатов? Он же сейчас командующий ВДВ, занимается переформированием войск по образцу 1-го гвардейского парашютно-десантного Болградского полка особого назначения. Я точно помню! А голос в трубке потребовал снова:
– Доложите обстановку!
И я решился. Это, конечно, вызовет море вопросов, но потом. А сейчас мне нужно убедиться, что это не фрицы.
– Виноват, товарищ генерал, у меня вопрос. Кого и о чём следователь НКВД спрашивал ночью по телефону в мае 40-го года?
Ответ последовал только через несколько минут, когда я начал опасаться, что связь сейчас прервут.
– Спрашивал Ирину Павловну – оставляла ли моя жена что-нибудь для меня.
– Сколько раз?
– Два.
– Виноват, товарищ командующий, но линия открытая, кодов я не имею и опасаюсь провокации со стороны противника.
