Да, милый, можно рассказывать о своей проблеме. Но как быть, если ты ее таковой не считаешь?!
– Хорошо. У меня нет желания с тобой спорить. Если образумишься – я всегда открыт для диалога.
И он резкими, порывистыми движениями натянул сюртук, который снял пока меня ждал, и пошел к выходу из комнаты. А я, мелко переступая ногами, двинулась за ним, ощущая лютую, просто ужасную неправильность происходящего.
Словно я совершаю глупость и ошибку.
Но я уже рассказывала ему о приставаниях Найджела, и он ничего не сделал! Сейчас мне по прежнему нечем подкрепить свои слова.
Но горько, почему же все равно так горько…
Глава 12
В которой выясняются отношения
Домой мы ехали в тягостном молчании.
Каждая минута наедине казалась мукой, и я считала кварталы и дома, надеясь так хоть немного себя отвлечь. Шэр-Ан в окна не смотрел, он практически всю дорогу пристально пялился на меня, нервируя этим еще больше. Если таким образом муженек планировал мотивировать на откровенность, то несколько просчитался с методами. Это тебе не тайная канцелярия!
В общем, оказавшись в своей комнате, я вздохнула с облегчением. Почти сразу пришла Адель, помогла раздеться и расплести сложную прическу.
Добытый артефакт я спрятала еще до прихода служанки. Банально, под подушку, но с другой стороны уж там-то никто не станет любопытничать.
Я смотрела на кровать, в недрах которой был спрятан ключ от знаний, и испытывала самые странные чувства.
– Ай-с-с, – зашипев от внезапной боли, я решительно отобрала у Адель щетку для волос и сообщила. – Знаешь что, иди наверное спать. Я сама.
Девушка сначала покраснела, после побледнела и наконец рассыпалась в извинениях, но я была непреклонна.
Оставшись одна, я быстро разобрала спутавшиеся пряди и заплела их в плотную косу.
Достала свою сегодняшнюю добычу и задумчиво провела пальцем по металлическому, сверкающему в свете бра краю.
Ответ на мои вопросы.
Это так странно, держать в руках ключ в от всего и не ощущать в себе решимости им воспользоваться.
Юлин-Ун умер, и я уже с этим смирилась. Я отплакала и дважды похоронила. Сначала мысленно, когда меня силком увозили из столицы после его смерти, а после и окончательно. Когда я его… отпустила.
Чувства угасли, боль улеглась. И сейчас у меня было ощущение, что я расковыриваю с таким трудом зажившую рану.
Нужно ли? Что мне это даст?
И для чего так откровенно вестись на провокации анонима.
Ладно, хватит рефлексировать!
Я вынула из-под подушки заветный артефакт, который достался таким трудом и стрессом, и окровавленный платок.
