– Да. Притом для истинного ценителя древних артефактов.
Как ни прискорбно, Найджел Орл именно им и являлся. Что можно подарить помешанному на погибших цивилизациях коллекционеру? Только новый экспонат в его коллекцию.
Вряд ли те дивные кружевные порты можно считать достаточно хорошим подарочком.
– О-о-о… позволено ли спросить кому предназначается дар?
– Второму лорду Тайной Канцелярии.
– Это будет непросто, юная леди, – уже гораздо более серьезно сказал мистер Нол. – У лорда Орла очень богатая коллекция. И это будет дорого.
– Древнее – всегда дорого. Вы сами знаете, что цена – это не то, что может меня смутить. Что касается сложности, то именно по этой причине я сейчас в вашей лавке. Вы же поможете подобрать презент так, чтобы у него не оказалось дублей?
Цверг только многозначительно усмехнулся, с прищуром глядя на меня, а после махнул рукой в сторону многочисленных полок и витрин вдоль стен.
– Осмотритесь пока, может найдете что-то по сердцу. А я подготовлю другую экспозицию.
Оставшись одна, я послушно отправилась на экскурсию, с любопытством глядя то на одну, то на другую полку. За разглядыванием я совсем забыла о времени.
Вещи с историей – это не просто предметы.
Это эмоциональная драма вокруг каждого экземпляра в этой коллекции. Если набраться решимости и любопытства и коснуться маленького туманного шара возле, например, вот этой статуэтки… Склонившись, я, затаив дыхание, разглядывала красивую фарфоровую пастушку. В ней было прекрасно все… кроме отколотой конечности. Изящная ручка обламывалась чуть выше запястья острым как бритва осколком.
Я все же дотронулась до туманной сферы. Волшебная вещь заволокла все вокруг дымкой, в которой картинками мелькало прошлое.
Долгий путь от бесформенного куска глины в мозолистых руках мастера до прекрасной статуэтки. Ласковые прикосновения кисти с краской, что дарила волосам пшеничное золото, а юбке – яркость маковых полей. Детский смех в гостинной, на каминной полке которой глиняная красотка стояла долгие годы. Смех стих, в доме поселился терпкий, неприятный запах болезни. Траур… черные ленты плохо сочетаются с беззаботной улыбкой на лице статуэтки.
Слезы… неловкое движение, из-за которого она падает на пол. Острие скола так хорошо режет кожу несчастной матери, которая больше не хочет жить.
Кто сказал, что от памяти не может быть больно?
– Идиль, выходи оттуда – раздался мягкий голос за спиной, тихие шаги и теплые пальцы коснулись лица, стирая с щек невольно покатившиеся слезы. – Не стоит смотреть, если не готова увидеть. Тем более на вещи с фиолетовой полки. Разве Таугар не объяснил?
