Стоило нашим взглядам встретиться, как в голове раздался голос, насмешливый и родной: «Когда же ты нагуляешься, сладкая?»
От неожиданности я разжала руки, и леший, потеряв опору, бухнулся на землю. Радужка его глаз тут же вернула себе естественный цвет, а сам он растерянно захлопал редкими веточками-ресницами.
— Ну здравствуй, Архип Григорьевич, — насмешливо сказала я. — Хулиганить изволишь?
— Матушка, — растеряно пробормотал хранитель, — Гликерия Афанасьевна… А что же ты… А я тут… Ох…
— Очнулся-таки соколик, — насмешливо провозгласила Марья, склоняясь над лешим с другой стороны. — Думал, я на тебя управу не найду?
— Погоди, не бранись, — остановила я ее. — Его вины тут только половина, и за нее он еще ответит.
Леший вздохнул и медленно перетек из лежачего положения в сидячее.
— Ты, дядька Архип, хоть знаешь, что за дрянь в себя вливал? — поинтересовалась я.
Хранитель грустно кивнул.
— И зачем ты это делал?
— Дык вкусная брага была, — виновато сказал он. — И сны от нее яркие, светлые…
— А в жизни тебе яркого и светлого не хватает? — возмущенно воскликнула Марья.
Леший вздохнул.
— В напиток было зелье подмешано, — сказала я. — Особенное, сильное, с подчиняющим эффектом. И готовил его не простой зельевар, а тоже — особенный. Верно, дядька Архип?
Хранитель опустил голову и снова кивнул.
— Кто приносил тебе брагу? Вран или Серый? Впрочем… можешь не отвечать, это теперь не имеет никакого значения.
— Лика, я ничего не поняла, — осторожно вмешалась Марья. — Что за зелье? Кому понадобилось опаивать моего лешего?
Я глубоко вздохнула.
— Есть, Марья, в подземном Навьем царстве один колдун, который любит шутки, интриги и сложные игры. Все у него с подвывертом да со скрытым смыслом. Иначе жить ему не интересно, понимаешь? А спаивать твоего Архипа Григорьевича никто не собирался. Больно он кому нужен, этот Архип Григорьевич! Его просто попросили послание передать. Настойчиво и своеобразным способом — так, чтобы он не знал ни кому это послание адресовано, ни то, о чем в нем говорится.
— Какие сложности, — удивилась яга. — Послание, я так понимаю, предназначалось для тебя?
— Правильно понимаешь. Считай, что от алкоголизма твой леший теперь излечился. Кстати, дядька Архип, — я сделала пасс рукой и метко набросила на хранителя тонкую серебряную сеть, которая тут же впиталась в его кожу. — Накладываю на тебя хмельной запрет. Ни капли спиртного в течение семи лет. У тебя была прекрасная возможность после первой же порции зелья все рассказать Марье. Думаю, она быстро бы догадалась обратиться ко мне, и не было бы ни запоя, ни других проблем.
