* * *
В комнату вошёл Метакса Всё лицо его улыбалось, белые зубы сверкали, маслянистые глаза лоснились как никогда.
— Здравствуйте! Вас двое? Это хорошо! Я был у вас, Марамбалль, ночью был, — такое дело. Швейцар сказал — вы дома, но я не достучался и ушёл. Крепко спите. Честный человек всегда крепко спит.
«Так вот кто был у меня ночью, как это я не догадался, — подумал Марамбалль. — Но у Метаксы нет бороды. Или он был загримирован?»
— Дело есть, большое дело! — продолжал Метакса.
— А какой номер вашего дела? — шутливо спросил Лайль. Он уже был спокоен, как всегда.
— Хо-хо, вы угадали. Дело номер сто семьдесят четыре.
— Что-о? Не может быть. Дело номер сто семьдесят четыре у меня, то есть у Лайля.
— Не может быть, дело номер сто семьдесят четыре у меня, — ответил Метакса.
— О тайном соглашении между Германией и Советской Россией?
— О соглашении между этими странами, — ответил Метакса.
— Но ведь это дело я собственными руками взял со стола Леера, — не удержался Марамбалль.
— Значит, вы впопыхах взяли «призрак» этого дела. Вернее, вы взяли какое-то другое дело, которое лежало под папкой номер сто семьдесят четыре, а эту папку я взял за две-три минуты до вас. Уходя, я даже слышал, как вы вошли в кабинет, и догадался, что это вы. Вы сами наказали себя. Я предлагал вам сделку, — помните, в театре? Вы отказались, пожалели тысячи марок; тогда я решил действовать сам.
— Надеюсь, теперь вы извинитесь передо мною? — спросил Лайль.
— Да, простите! Но кто бы мог думать? Какой я был осёл! Мне нужно было поднести папку к самым глазам… Но где она, покажите мне её?
Метакса улыбнулся грустной улыбкой глаз и хитрой — румяных губ.
— Пять тысяч марок! «Имера» — очень хорошая газета, но она не заплатит мне и шестисот. А мне надо жить и закончить образование.
— Пять тысяч! — возмутился Марамбалль. — Но это грабёж! Это нечестно, Метакса, вы выкрали у меня дело из-под рук.
Метакса улыбался всё так же грустно и хитро.
— Это очень дёшево. За дело номер сто семьдесят четыре можно получить двадцать, тридцать, сорок тысяч.
— Две, ну, три тысячи марок я могу вам дать, Метакса. А если вы не согласитесь, то я… я донесу на вас!
— Ну и что же? — невозмутимо ответил Метакса. — Вы — на меня, я — на вас; оба отсидим в тюрьме, и вы не получите даже за донос.
— Я даю пять тысяч марок, — небрежно процедил Лайль сквозь клубы дыма.
— Нет, нет, — завопил Марамбалль, — я первый покупатель! Вы, Лайль, ничего не сделали для этого дела, а я ставил на него очень многое. Я даю пять тысяч, где дело? — поспешно обратился он к Метаксе.
