Или взять ихнего Коленьку. Этот хулиган изобрел рогатку с автоматическим самонаводящимся прицелом - все лампочки в подъездах перебил, а вчера со своими приятелями чуть дом не поджег, на чердаке мини-реактор на каких-то пю-мизонах запустить удумали. И запустили бы - хорошо, дворничиха наша, Евдокимовна, их вовремя обнаружила, прибежала ко мне и говорит:
- Степаныч, на чердаке что-то непонятное творится - радиоактивность чувствую - в два раза супротив нормы возросла.
- Что ты мелешь, - говорю я вежливо, - какая еще радиоактивность?
- А такая, - говорит, - меня не проведешь, я в молодости три года в Научном Институте завхозом работала, так у меня к этой самой радиоактивности чутье повышенное.
Вот тогда мы с ней полезли на чердак и разогнали всю Колькину шайку, а папаше его я вчера же внушение сделал, но с него все как с гуся вода, мы с Евдокимовной для него не авторитеты. Кстати, и сама Евдокимовна у меня давно подозрения вызывает, как это она без приборов эту самую радиоактивность меряет? Про нее старухи давно говорят, что она травы разные собирает, зелья всякие варит, ячмени сводит, зубы заговаривает и занимается гаданием на картах и предсказаниями в области погоды и семейных отношений.
А про дочку ее Верку, продавщицей в соседнем универмаге работает, и говорить нечего - форменная ведьма! Только дело к вечеру - шасть на балкон, оседлает веник и... пфыр! Только ее и видели, каждую ночь со своими дружками пропадает на танцплощадках и по ресторанам.
Ну, это все пустяки. Кто мне аппетит портит, так это наш киоскер Кощекин. Этот автографами увлекается. Богатейшую коллекцию имеет, а каким образом ему ее удалось собрать, вот что хотелось бы выяснить. Ну, там автографы наших певцов, литераторов - это я понимаю, это не сложно: позевал часок, другой на концерте, и дело в шляпе; но у него ведь хранятся автографы современников Пушкина и самого Александра Сергеевича; есть автографы Державина, письма Екатерины II, записка Петра I, грамота с печатью и подписью Ивана Грозного и много других древних бумаг. И вот что непонятно: все эти автографы, дарственные надписи, письма, записки адресованы одному и тому же лицу - самому Кощекину· Нет, Кощекин, конечно, утверждает, что это все его предков касается, а ему, мол, по наследству досталось. Он-де только хранитель, скромный коллекционер - любитель старины, но ведь вранье это. Сам Кощекин на углу уже лет тридцать газетами торгует, а старухи утверждают, что он в нашем дворе и до революции обитал и с тех пор совсем не изменился; как тогда ему больше семидесяти никто не давал, так и теперь! Что же касается его утверждения, будто он в 1884 году родился, и соответствующих документов, - все это совершеннейшая липа. Он сам уже не помнит, когда родился. Говорит он, говорит, да нет-нет и обмолвится: дескать, в 1728 году все совсем по-другому было. И пойдет приводить подробности: какие тогда ружья были, какая утварь и прочее. Или, допустим, зайдет речь о нашей столовой, а Кощекин этак небрежно бросит:
