«Просто сконцентрируйся».
Восстановление шло медленно и требовало от Лианы предельной отдачи. Ее магия неуклюжа, как неразработанная конечность, дрожащая и плохо слушающаяся, нетренированная, хотя и не по ее вине. Жители всех семи домов верили, что магия – это символ того самого зла, которое некогда поработило их, что могущество присуще только богам. Если же им обладает человек, будь то принцесса или нищенка, ее нужно принести в жертву ради спасения веры.
В каждом доме существовал собственный метод казни. Дом Охоты, как слышала Лиана, славился особенной жестокостью. Они отрезали тем, кто использует магию, крылья и сталкивали с края острова, отправляя прямиком в объятия Везевиоса. Большинство других домов практиковало публичное обезглавливание. В ее собственном доме, где тщательно поддерживался образ мира, людей, у которых обнаруживались магические способности, отводили в священное гнездо, и только ее отец, жрецы и сам Аэтиос становились свидетелями умерщвления.
Сидя на небесном мосте и пытаясь вырвать человека из лап смерти, Лиана недоумевала, как могли люди в своей приверженности богам счесть ее магию скверной. В действительности это дар Аэтиоса. Чем иначе объяснить, отчего он сияет, точно солнечные лучи в погожий день? Однако это не отменяло факта, что если посторонний увидит ее за этим действом, ее ждет неминуемая смерть. Даже если этот посторонний – тот самый, чью жизнь она спасла.
– Ааах, – простонал низкий голос.
Лиана поспешно отдернула руки и открыла глаза.
– Кто?
Юноша снова заговорил. На этот раз он заморгал, его лазурного цвета радужки сверкнули раз, другой, сфокусировались на ее лице – и увидели его. Лишь встретившись с незнакомцем взглядом, Лиана поняла, что он вовсе не старик. Его глаза несли отпечаток юности и присущей этому возрасту глупости. Ее, должно быть, отражали то же самое.
До ее слуха долетел характерный звук натягиваемой тугой тетивы лука, и Лиана повернулась к Кэсси и вскинула руку вверх, приказывая подруге остановиться.
– Он видел твое лицо, – мрачно пробормотала та.
– Я не для того его спасала, чтобы тут же убить.
Кэсси расширила вопрошающие глаза, удерживая лук наготове, чтобы нанести удар.
– Кроме того, он был без сознания и ничего, кроме лица, не видел.
– Значит, пора нам убираться отсюда, пока он не сообразил, что к чему.
Лиана повернулась к ворону и посмотрела на его ожоги, мысленно вернувшись к раздробленным костям в крыльях. Сам по себе он не исцелится и никогда не сможет летать. Если они покинут юношу прямо сейчас, он останется живым мертвецом, которому не суждено больше парить в небесах.
