Но все это были цветочки. Ведь в конце мы оказывались втроем. Я, моя любимая и зомби вырывающий ее сердце. Что бы не случилось, я не успевал ничего сделать. И ситуация повторялась вновь и вновь. Я стрелял. Я бросался вперед. Я подрывал коридор позади них. Результат всегда был один. Она умирала. Я убивал.
Очнувшись я понимал, что это замкнутый круг. Порочный по самой своей природе. Убийством никого не вернешь к жизни. Однако это все что я мог делать. Забирать чужие огоньки надежды, обрывать их судьбы, за то, что они лишили меня ее. Разорвать. Уничтожить. Прострелить башку каждой из тварей на этом свете. Истребить.
В всепоглощающей жажде мести не было никакой фальши. Не следа для компромиссов. Вот только юмор ситуации состоял в том, что я не помнил не только имени, но и лица той ради которой готов был уничтожить пол мира. Большую половину. Сделав дыхательную гимнастику и слопав еще половину от выращенной капусты, я вновь завалился спать. Теперь уже с строгой целью – не просыпаться до тех пор, пока организм не восстановится.
Сколько не мучали бы меня кошмары, как бы боль не терзала восстанавливаемое тело, план я выполнил. Очнулся с стойким ощущением голода и пониманием что у меня наконец выросли и руки, и ноги. В восторге от нового тела я сделал несколько шагов и понял, что до сих пор слишком слаб. Осталась самая малость – нарастить мышцы. И тогда я, возможно, вернусь в норму.
Если конечно вообще можно говорить о норме при том что я не в состоянии вспомнить какова она. Тело чувствовало себя лучше, чем мозг. Гадать сейчас – смогу ли я получить назад свои воспоминания было бессмысленно, они возвращаются. Это главное. Сколько на это потребуется времени – не суть важно. Выжить – гораздо важнее.
От прошлого брикета осталась только мутная зеленая жижа. Мой расчет на то что растение продолжит расти если подливать воды не оправдался. Значит один брусок весом двести грамм превращается в восемь килограмм пищи. Отличный показатель. Ну и надо запомнить, что в воду им лучше не попадать. А значит стоит упаковать их в водонепроницаемые пакеты для образцов, чтобы взять с собой. Но делать это можно и разговаривая. Перекусив я нажал на кнопку вызова. В ту же секунду в комнате появилось мерцающее изображение доцента.
- Наконец! Ну сколько вас ждать можно, голубчик? – всплеснул руками Березин, - так ведь всю жизнь проваляться можно.
- Приветствую. Кажется, это вы мне посоветовали отъесться и отоспаться, - выгнул я бровь, - как вы там сказали? До конца жизни?
