— Интересно, — размышляла вслух Элен, — а где кончается «они другие» и начинается конкретная Мара или конкретный Келли? Рядом с Марой мне бывает очень не по себе. Она какая-то резкая, бросается действовать быстрее, чем я успеваю подумать. Мне кажется, она может даже убить.
Мишель Рандью, сидевший за компьютером в своей комнате, не особенно вслушивался в разговоры взрослых, но эта реплика не могла оставить его равнодушным.
— Если бы она не могла убить, то была бы профессионально непригодна как офицер ВОЕННОГО флота, — пробормотал он себе под нос, но взрослые в соседней комнате его не услышали.
— Ни разу не видел, как Мара кого-нибудь убивала, — заметил Анджей. — А вот твой Келли на моих глазах убил человек двадцать.
— Это как?! — удивилась Элен.
— Видела во вторник ролик про нападение пиратов на лайнер в новостях BBC?
— И где там был Келли? Ролик кончился на том месте, где пираты дают предупредительный выстрел по лайнеру.
— А Келли в это время оттормаживался на баллистической траектории. Через пять секунд после того места, где обрезали ролик, он вышел на дистанцию выстрела. Но в BBC решили, что вид палубы катера после того, как туда влепили шрапнельный заряд из трехдюймовой гауссовки, слишком неаппетитен для показа прайм-тайм. А ведь фотопулеметы космического истребителя дают куда более высокое качество картинки, чем мобильник капитана лайнера, с которого и был снят основной материал для этого ролика.
— Но ведь спасти корабль от пиратов — благородное дело!
— Естественно. Однако благородство совершенно не отменяет того, что это была стрельба на поражение по живым людям.
Элен задумалась, вспоминая свою первую встречу с Келли. Теплый вечер в конце июня, летние сумерки, Пратер залит огнями. Она сидит на парапете набережной, отделённая от освещённых аттракционов тенистыми деревьями. На душе — безнадёжно погано, хоть в Дунай бросайся. Не важно уже, что тогда её привело в такое состояние, но ощущение от этого настроения она отчётливо помнит до сих пор.
Мимо по набережной идут какие-то люди. Иногда торопятся куда-то в одиночку, но чаще компаниями. От них доносятся шутки, смех, гитарные аккорды или музыка из плейеров. И никому нет дела до экзистенциального страдания Элен Арети.
Вдруг около её тумбы остановился парень в огромных зеркальных очках (зачем ему такие, летней ночью-то?) и спросил:
— Девушка, не подскажете, как пройти отсюда в Шёнбрунн?
У Элен аж дыхание перехватило. В Шёнбрунн? Это же, можно сказать, другой конец Вены!
