Курить никто не пошел – все пока еще стесняются по малолетству.
В технаре, как в школе, не запрещают уже, но… велика она – сила воспитательной инерции. Дымить конечно же будут, но и вправду «втихаря»: через форточки и окна, запуская в «бараки» коварных ночных комаров и злостно нарушая пожаробезопасность. Да что там, через неделю все через эти окна уже «на гульки» буду прыгать по ночам. По девкам! Комсомольский начальник – он только с виду такой грозный, а на поверку – лох лохом.
А! Пардон, в этом времени «лохов» пока нет. Тогда… тюфяк тюфяком!
– Караваев! А вас, дорогуша, я попрошу остаться.
Тюфяк!
Не было в киношке про Штирлица никакой «дорогуши», чего сочинять-то? И вообще – чего ему еще от меня надо?
Я вздохнул и повернулся к начальству.
– Присядь, – предложил Виктор Анатольевич, указывая на диванчик рядом с собой. – В ногах правды нет.
– «Нет правды на земле, – вспомнил я, усаживаясь. – Но нет ее и выше»[3].
– Да-да, – рассеянно подтвердил начальник. – А ниже?
– Чего ниже?
– Есть правда… ниже?
Чего это он?
– Я вас не понимаю. Где это – ниже? И ниже… чего?
– Да ладно. Не обращай внимания, мысли вслух. Я насчет церкви хочу с тобой поговорить… тезка. Чтоб неясностей между нами впредь не было.
Я вздохнул. Профилактическая чистка!
– Да я пошутил, Виктор Анатольевич. Не молился я там. Так, заглянул из любопытства – с попом поболтать.
– О чем же, если не секрет?
Я на секунду задумался.
Что, про «глаз Хора» ему рассказывать? Про странную бумажку, неведомо как появившуюся в моем кармане в тот промежуток времени, когда я прочухивался в чужом общежитии после удара кастетом в беспокойную и без того дурную голову? Боюсь, затянется разговор. Не посплю!
– Да… не секрет особо. Я спрашивал у батюшки… про здание той самой церкви, что на кладбище. Оно самое старое в городе, вы знаете? Я здание имею в виду.
– Мм… нет. А с чего ты взял?
– Как, Виктор Анатольевич! Вы не знали? Храм Всех Святых – ему лет полтораста, не меньше, еще до первой обороны построен! Две войны пережил – и как новенький.
– Архитектура? Интересное у тебя увлечение. Нетипичное, я бы сказал, для твоего возраста.
– Да это и не увлечение, по сути. Наш город просто шибко люблю. Про «сдобняковские шары» слыхали?
– Нет.
– Никита Сдобняков – наш архитектор-фронтовик. Очень талантливый и незаслуженно забытый – какие-то сложности у него были с партийным руководством. Недопонимание, так сказать. Так вот, все дома, что он проектировал, украшены каменными шарами. Кто-то вазонами украшал, кто-то балюстрадой, лепниной всякой. А он – шарами! И когда после смерти его имя отовсюду вычистили, остались только эти самые шары. Ну и… номинальное упоминание фамилии архитектора в специальной литературе. Не для широкого круга.
