Никто сразу и не понял, что она умирает.
Никто, кроме меня.
Потому что я видел, как она безнадежно и неотвратимо уходила, как ни старался я ее реанимировать в силу своих дилетантских медицинских навыков. И вновь кто-то хохотнул нервически, когда я стал вдувать воздух ей в легкие, рот в рот… и когда в панике давил ей на грудную клетку, раз за разом, обливаясь потом и холодея от заливающего мозг осознания безнадежности.
Никто даже не сообразил метнуться позвонить в «Скорую» – думали, шутки все это. А может, и не думали вообще ничего. Просто цепенели, как я сейчас, от ужаса – кто из этой быстро взрослеющей детворы видел до этого смерть так близко? Особенно здесь, особенно сейчас, особенно… того, с кем только что так весело проводил время!
Но… как же так?
Что происходит?
Вот же… вот же она живая передо мной!
Прижимается ко мне в «медляке», и руки ее по-прежнему на моих плечах. Теплые руки! Не скрюченные в предсмертных конвульсиях! А я… а я обнимаю ее за талию, пальцами чувствуя твердую ложбинку на девичьей пояснице под тонкой тканью…
Голову опять крутануло так, что потемнело в глазах.
И… паралич отпустил.
– …Ну что «к примеру»? Эй! Ты чего застыл?
Я сильно зажмурился – в темноте под веками привычно вспыхнули тысячи белых звезд, полыхнули и поплыли куда-то в сторону, словно далекие туманности в иллюминаторе звездолета. Потом аккуратно открыл глаза и сфокусировал взгляд прямо перед собой.
Жива. Точно!
Так же точно, как и… мертва… была только что. Лежала вот тут около стола, и пульс на сонной артерии вообще не прощупывался!
Галлюцинации?
Я осторожно убрал руки от ее спины, затравленно огляделся и буркнул угрюмо, слегка качнувшись в сторону ее виска:
– Поговорить… надо. Выйдем.
Развернулся, как в полусне, и шагнул в сторону коридора.
– Эй, Витек! Так выпьем или нет? Или мамочка заругает?
Артем.
В сознании полыхнуло – спирт в игристом вине! Это… пистолет у виска. Того самого, куда я только что нашептывал всякую игривую белиберду…
Меня качнуло в сторону.
Пытаясь вернуть равновесие, я взмахнул рукой. Удачно, надо сказать, взмахнул – загремели по полу выбитые из рук Артема кружки, взвизгнула от неожиданности какая-то девчонка, зашипело игристое на обшарпанных досках.
И… резко пахнуло медициной.
Как в процедурке. Как на ватке после укола…
– Э! Ты чего? Блин… последнее же бухло!
– Прости, брат…
– Уп-пх…
Никто, надеюсь, не заметил, как мой локоть жестко вошел ему под ребро. Тем более что пока несостоявшийся отравитель тщетно хлопал ртом, я нырнул ему под руку и потащил страдальца к выходу.
