. Примерно 1088 г. датируется знаменитое послание Алексея I Роберту I Фландрскому с призывом о помощи, до сих пор остающееся предметом дискуссий
[4]. На наш взгляд, в основе двух версий, сохранившихся в Латинских хрониках, лежало подлинное послание императора, до неузнаваемости переработанное хронистами.
Византия имела многовековой опыт использования франкских наемников. В X в. их отряды служили в византийской армии, воюя на восточных и западных границах империи. После краха ее власти в юго-восточных фемах только у Врахамия в Месопотамии оставался семитысячный корпус наемников франков. По-видимому, на переговорах в Риме и Пьяченце речь шла именно об оказании Византии помощи наемниками, которые вошли бы в состав имперской армии и находились бы на жаловании Алексея I, как это уже имело место в данный период [см. 267, 294–296; 207, 61–72; 181, 153–165]. Просьбы и призывы императора остались без ответа во многом потому, что он вел переговоры с папским престолом, требовавшим взамен военной помощи уступок в вопросе об унии церквей. Таким образом, военная помощь Запада стала предметом спекуляций папства в 80–90-е годы XI в. Более успешны были акции Алексея I, когда он действовал в обход Рима, примером чего могут служить его контакты с Робертом I, Венецией. В целом же Алексей I стремился получить с запада именно наемные отряды, о чем свидетельствует его письмо Роберту і, независимо от того, признавали бы мы аутентичность дошедшего до нас текста или нет.
Внешнеполитическое положение Византии во второй половине 90-х годов XI в. в известной степени стабилизировалось, хотя предшествующие события ясно показали, что возвратить собственными силами утраченные после 1071 г. ближневосточные территории она была уже не в состоянии. Именно в этой связи следует рассматривать последующую политику Алексея I в отношении крестоносцев, в частности стремление направить их военные силы на отвоевание Малой Азии, Северной Сирии и Месопотамии. Тем не менее начало первого крестового похода было воспринято в Константинополе с нескрываемой тревогой. Появление у стен столицы империи участников похода (это были крестьянские отряды, вскоре разгромленные сельджуками при Никее) лишь усугубило данные настроения. Не рассеяло их и свидание императора с идейным вдохновителем крестьян Пьером Амьенским. Сообщая о появлении на территории Византии рыцарских отрядов, Анна Комнина пишет, что Алексей I «боялся их прихода, зная неудержимость натиска, неустойчивость и непостоянство нрава и все прочее, что свойственно природе кельтов и неизбежно из нее вытекает: алчные до денег, они под любым предлогом нарушают свои же договоры… Однако действительность оказалась гораздо серьезнее и страшнее передаваемых слухов» [7, 275].
