– Поясните?
– Очень просто. Руководство СССР, практически в полном составе прошедшее через войну, больше всего опасалось повторения 22 июня 1941 года, но уже в условиях ядерного века. Глобальный конфликт в те времена подразумевал массовые и одномоментные санитарные потери, отчего в постоянной готовности находилось огромное количество коек, аппаратуры, медикаментов. Разумеется, через неполные тридцать лет после распада СССР мобилизационная медицина стала неактуальной, но наследство-то осталось! У нас попросту оказалось больше ресурсов, чем у соседей! Кроме того, за пару лет до возникновения вируса в России запустили программу обновления медицины и, как раз, к началу эпидемии массово начали открывать новые больницы. Повезло.
– А что происходило здесь? У вас?
– Ровным счетом ничего. Закрытый «почтовый ящик», как вы понимаете. После президентского приказа «всем сидеть дома» в конце марта Пермь-32 окончательно становится замкнутой на себя единицей, разве что фуры с продовольствием принимали… Вы представляете себе тогдашний уровень информационно-цифрового обеспечения по стране? Мы же были первыми в мире по качеству связи и её дешевизне, работай в полной изоляции сколько угодно! Да и в краевом центре тоже никакого кризиса не наблюдалось: немногим меньше полутора сотен заболевших в апреле того года. Но разве настоящему экстремалу и выживальщику мешают такие глупости? Едва был объявлен карантин и нерабочий месяц, они покидали в багажники давно собранные рюкзаки и отправились прочь из города «на точку». По их мнению, час настал.
– Они? – уточнил я. – Можно подробнее? Кто именно, имена, фамилии?
– Без имён, – решительно отказался Владимир Леонидович. – Эти люди до сих пор под подпиской о неразглашении, не хочу, чтобы после нашей беседы их начали тревожить репортёры из-за дел давно минувших дней. Скажу только, что их было четверо, одна девушка и трое молодых людей примерно вашего возраста. Точно не помню, но, по-моему, самому старшему тогда было двадцать семь, самому младшему девятнадцать. Романтическая молодость с предсказуемым ветром в голове, максимализмом и… Как бы это тактичнее выразиться?.. И офисным пониманием мироустройства, органично сочетающимся с суровой и бескомпромиссной «выживальной» доктриной.
– Не совсем понял ваши последние слова, доктор.
– А чего тут понимать? – Немкин развел руками. – Инфантилизм плюс безответственность в сочетании с малограмотностью и самоуверенностью. Гремучая смесь. Вы знаете, где они отыскали место для своей «точки»? Схрона с припасами и худо-бедно оборудованным жильем?
