– Почему бы и нет? – ответил Ланс. – То, что вы с Ульрихом не хотите завести собаку, еще не значит, что все такие же равнодушные. Уверен, я найду подход к церберу, – колдун обернулся и подмигнул Матильде, – раз уж нашел подход к тебе.
– Не льсти себе, – фыркнула Тиль. – Сейчас ты меня бесишь еще сильнее, чем при знакомстве.
– Но к раздражению примешивается кое-что еще, – заметил Ланс, многозначительно подвигав бровями.
– Ничего к нему не примешивается, – отрезала она.
– Любопытство, симпатия, а может, и страсть, – невозмутимо добавил Ланс, и Тиль закатила глаза. – Я все вспоминаю наш шкаф. Что же там было такого, что тебе сорвало тормоза? Не пальто же Петры в самом деле… Возможно, сработал эффект неожиданности? Все произошло спонтанно, и ты не успела выставить свои железные границы. А может, секрет в том, что ты сама была инициатором? Я не давил на тебя, и ты поцеловала меня сама.
– Это была вынужденная мера! – воскликнула Тиль. – Давай сначала поймаем трехголового пса с огромными клыками, который затаился где-то за углом, а потом уже будем выяснять отношения.
– Отношения, – со значением повторил Ланс. – Сама признала, что они у нас есть.
Он взмахнул плетью, и та, закрутившись, стегнула за угол и, не найдя цели, вернулась назад. Ланс заглянул в темный проход.
– Ну-ка посвети, – попросил он Тиль.
Она шагнула за ним следом, рассеивая мрак, и Ланс присел у безжизненного тела, лежащего у стены неопрятной лохматой кучей. Три собачьи головы были запрокинуты, кровь, вытекшая из ровной раны на грудине – там, где соединялись три шеи, – загустела на каменном полу и глянцево блестела, как черное зеркало.
– Он уже холодный. Его убили ночью, – мрачно сказал Ланс, выпрямляясь.
Тиль, наоборот, присела у мохнатого тела, положила ладонь на выпуклый лоб средней головы, погладила черную шерсть – жесткую, колючую, – и желтый светящийся комочек, пухлый, как шмель, отделился и стремительно улетел, просочившись сквозь потолок.
– Он бы и сам упокоился, скорее всего, – пояснила Тиль, поднимаясь. – Но смерть насильственная и, вероятно, от руки человека, которого он считал другом. Подпустил бы цербер к себе чужака? Сомневаюсь. Так что я решила подстраховаться. Трехглавый призрак нам не нужен.
– Не нужен, – эхом подтвердил Ланс и взял ее за руку. – Ты это слышишь?
Тихий рокот, напоминающий ворчание старика, прокатился над ними, повторился эхом где-то вдалеке. Камни затрещали, словно кто-то зло заскрипел зубами. С потолка посыпались песок и каменная пыль, а земля под ногами задрожала.
