— Угу, — скривился Торус, — только вот лягается, как лошадь. Слушай, — он неожиданно тихонько зафыркал, — а она что, правда, такая недотрога, какой хочет казаться?
Салзар резко обернулся, нахмурившись, на что элвилин примирительно поднял ладони:
— Молчу, молчу! Мидес, перестань есть меня глазами, я не охочусь в чужих виноградниках.
— Знаешь, — молодой некромант принялся вытираться, задумчиво глядя куда-то мимо пришлого, — Хельга, пожалуй, единственный человек, с кем я сошелся близко в Солейле. Моя специализация, — он невесело усмехнулся, — имеет неприятную особенность отваживать приятелей. А эта девушка приняла меня таким, какой я есть, да еще и помогает постоянно. Хотя, — он рассмеялся, и лицо его посветлело, — ворчит — просто жуть.
Торус дернул уголком рта и кивнул:
— Да, некромантия пугает. Возможно, тем, что приятели живо представляют, как ты будешь надругаться над их трупами? Издеваться… нет, — элвилин щелкнул пальцами, — изучать. Вместо того, чтобы схоронить в освященной земле и дать их душам упокоение. Ордалианская доктрина — вот корень их отвращения. Прости, Салзар, если я твои взгляды задел, — пришлый улыбнулся. И сделал это с таким видом, что ему немедленно и без исповеди хотелось простить все грехи.
— Предаетесь любомудрию? — Хельга, уже полностью одетая, совершенно справилась с недавним смущением. Высокомерно кивнула Торусу и протянула роскошный черепаховый гребень, украшенный жемчугом:
— Вот, возьмите.
— Изящная вещица, — элвилин покрутил в руках безделушку. — Сделана на Побережье. У нас похожие вкусы, сударыня? Вот уж никогда бы не подумал, — и он, приподняв брови, окинул взглядом скромное платье девушки.
Хельга снова вспыхнула и, усевшись за столик, принялась молча прихлебывать налитый Салзаром чай.
Торус же стал причесывать прямо на глазах подсыхающие спутанные волосы, и Мидесу вдруг показалось, что в воздухе запахло геранью. Он недоуменно огляделся, вспомнил запах благовоний в Западном дворике и пожал плечами — очевидно, банщики имели дела и с солейлскими парфюмерами тоже. Уселся рядом с подругой и, налив себе кружку, пододвинул к девушке блюдо с витыми булочками, обсыпанными сахаром.
— Благодарю, — элвилин поднялся, ничуть не стесняясь наготы, поклонился и вернул гребень, чуть коснувшись дрогнувших пальцев юной волшебницы. Похоже, его забавляло, как быстро девушка краснеет. — А вы, прекрасная леди, что изучать предпочитаете?
И начал невозмутимо одеваться.
