Марни. Мой ребеночек куда-то пропал. Кто-то плачет.
(Марни перестает качать колыбель и оглядывается. В песочнице неподалеку роется мальчик.)
Марни. Ламар, ты не видел моего ребеночка?
Ламар. Она в лесу. Там опасно. Лучше я схожу посмотреть. Это внизу, в тоннеле, который я делаю.
Марни. Ты ее папа? Дай мне ее, Ламар. О, наконец-то, ты ее нашел.
Учитель. Она была в лесу?
Марни. Где она была, Ламар? Не говори, что там внизу. Только не там, моя малышка[55].
Вот запись другой игры, в которой несколько детей разыгрывают чрезвычайно сложный сюжет о динамите, принцессах, плохих парнях, украденном золоте, напуганных котятах и карликовых лягушках-ниндзя. Диалог передает творческое своеобразие и темп, граничащие с психоделией, и напоминает произведения Хантера С. Томпсона[56].
Притворись, что ты лягушка и врезаешься в плохого парня, но не знаешь об этом.
Хватай их!
Он крадет котенка!
Лови его, он вон там, быстрее!
Стреляй, уничтожь его, он украл золото!
Мяу, мяу, мяу!
Вот твой котик, Белоснежка.
Вы карлики? Карлики-лягушки?
Мы карлики-ниндзя. Лягушка – это ниндзя. Берегись! Это место скоро взлетит на воздух![57]
Мальчики и девочки
Вивиан Пейли, лауреат стипендии Мак-Артура[58], написала несколько книг о своем многолетнем опыте работы в подготовительной школе и детском саду. В одном из своих маленьких шедевров, «Мальчики и девочки. Супергерои в кукольном уголке» (Boys and Girls: Superheroes in the Doll Corner), она упоминает годичный эксперимент в области гендерной психологии. Первоначальной целью Вивиан было повышение успеваемости класса; для этого требовалось улучшить поведение мальчиков, постоянно строивших военные корабли, ракеты и другую технику для долгих и опасных сражений. Девочки собирались в кукольном уголке, наряжались, заботились о своих детях, болтали про мужей и лишь иногда заманивали к себе парочку мальчиков: требовались папы или принцы.
Пейли родилась в 1929 году. Она была свидетельницей потрясающих изменений американской культуры, затронувших в том числе традиционное распределение ролей между женщинами и мужчинами. Ролевая игра, однако, за это время почти не изменилась: за пятьдесят лет работы Пейли женщины успели освоить производство, а мужчины начали посвящать больше времени работе по дому, но дети продолжали вести себя одинаково во все годы – в их поведении торжествовали стереотипы.
Пейли, заботливый учитель и чуткий наблюдатель, злилась, видя это. В Экспериментальной школе Университета Чикаго, где начиналась ее карьера, прививаемые ученикам ценности в основном совпадали с ее собственными; родители не покупали дочерям кукол Барби, опасаясь формирования неправильного представления об идеальном теле, и редко позволяли сыновьям играть с игрушечными ружьями.
