— Киса! Ты ли это? А что за прикид?
Заинтригованная Леденцова осторожно приоткрыла дверцу кабинки. К фанаткам присоединилась еще одна девица — распомаженная, с глазищами, подведенными к вискам огромными стрелками, с россыпью блесток на обнаженных плечах и в пестром сарафане с лоскутным подолом. Кажется, она была из подтанцовки, открывавшей концерт. Вопрос артистка проигнорировала и, выдув огромный пузырь жевательной резинки, поинтересовалась:
— Деньги принесли?
— А он придет? — шатеночка аж подпрыгнула от нетерпения, а Катерина, почувствовав себя матерой разведчицей, полезла в сумку за телефоном. При чем тут деньги? Может, эта Киса государственными тайнами торгует? Или программами нелицензионными?
— Ты странная, — танцовщица поправила кучерявую челку и деловито полезла за корсаж. — Неужто думаешь, что Крыся всё бросит и попрется в женский туалет с вами знакомиться? Вот. Как договаривались.
Она вытащила на свет пару карточек и какой-то алый лоскуток.
— Автографы по десять ворлдов, а вот это, — девица тряхнула рукой, и тряпочка оказалась мужскими трусиками на завязочках и с пучеглазой рыбкой на причинном месте, — особое предложение. Пятьдесят.
— Ах! — шатеночка залилась краской и потянула подружку за рукав. — Белка, дай взаймы сороковник, я тебе с процентами верну!
— Еще чего, — скривилась блондинка, — не можешь платить, так чего пошла тогда?
— Я ведь только на карточку рассчитывала, а остальное за букет отдала, и за тебя, между прочим!
— Так, девочки, — Киса длинным алым ногтем постучала по раковине, — нет у меня времени, скоро на сцену. Вы уж или решайтесь, или я других покупателей найду.
— Беру! — Белка цапнула алый лоскуток и жадно принюхалась. — Надеюсь, не стирано?
— Обижаешь… — актрисулька деловито пересчитала бумажки, сунула их запазуху и, сухо кивнув, покинула клозет. Катька брезгливо скривилась, а потом подумала, что эта Киса, как есть, за корсажем карман имеет, и грудь себе накладывает. Леденцова отключила камеру, спрятала «Эверест» и, спустив воду, с невозмутимым видом вышла из кабинки. Тщательно вымыла руки, сладко улыбаясь в зеркало угрюмо притихшим девицам, поправила прическу и выплыла в холл. Ароматного ухажера на горизонте не наблюдалось, и девушка, мстительно усмехнувшись, вернулась в зал.
Там как раз грохотали аплодисменты, а звезда, стоя у самого края сцены, раскланивалась, раскинув руки.
— Следующую песню, — волнующим голосом произнес Кристиан, — я посвящаю всем женщинам. Всем прелестным созданиям, которые согревают нас силою любви и наполняют жизнь смыслом и радостью.
