— Что тут за сборище? Вы родственники?
— Нет, просто посетители. А что, это запрещено?
И Леденцова с таким старанием захлопала ресницами, что Антя почти почувствовал сквозняк.
— Не запрещено, — толстячок на дамские штучки не купился и выглядел столь же решительно. — Но и не приветствуется. Больная психологически нестабильна, так что…
— Я не сумасшедшая!
Арсена грохнула о подоконник пустым стаканом.
— Вот видите? — врач решительно насупил брови. — Вы ее волнуете, а это тормозит процесс выздоровления!
— Но у нас разрешение, — возмутился Антя, — нам его господин Марцелев выписал!
Толстячок сморщился, будто лимон надкусил.
— Вы его сотрудники? Документы есть?
И глядя, как растерянно переглядываются Калистратов с Леденцовой, удовлетворенно кивнул.
— Приходите завтра. Сейчас обход, потом процедуры, на послеобеда назначена томография, в общем, вы мешаете.
И высунулся в коридор:
— Господин Букашкин, убедительная просьба: проводите посетителей к выходу.
— Не велено, — донесся мрачный голос из коридора, — пост покидать. И, господин Крутиков, пора бы уж запомнить. Комаров я.
— Мы сами, — Леденцова проморозила доктора презрительным взглядом, помахала Арсене и, гордо взмахнув смоляным хвостом на макушке, пошла прочь.
— До свидания, — Анте очень захотелось еще раз взять пациентку за руку, но в присутствии доктора Крутикова это казалось преступлением.
— Постойте, Принц, — донесся ему в спину тихий голос, и Антя обернулся. Арсена смотрела на него с грустной надеждой во взгляде.
— Пообещайте, что еще придете.
— Я… я обещаю, конечно! Арсена, я…
— Достаточно уже! У меня обход, операция, потом встреча с меценатами, а вы отвлекаете!
И добрый доктор почти вытолкнул Калистратова в коридор.
— Вот гад, — Тошка мрачно оглядел захлопнувшуюся дверь. — Знаешь, Катька, вот чует мое сердце, что он распорядится нас больше не пускать.
— Это еще почему? — возмутилась Леденцова. — Нет у него такого права!
— Этот может, — печально отозвался со своего стула Комаров. — У него с Марцелевым какие-то разногласия. Объявит больную в карантин, и фигу вы ее увидите.
— Сатрап! — прошипела Леденцова, а Комаров с интересом покосился на ее коленки.
— Вообще-то я завтра после обеда здесь дежурю, — загадочно протянул охранник и заговорщицки подмигнул.
— А вот это уже интересно, — промурлыкала Катерина. — Как ваше имя, добрый самаритянин?
— Витя.
Круглое лицо с носом-картошкой расплылось в счастливой улыбке. Антон тихонько вздохнул. Может, в имени Виктор есть своя, особая, поэзия? Или оно так свой смысл оправдывает? Иначе почему девицы Викторам симпатизируют? Всяко, последние полчаса.
