Кир, не вставая с кресла, пощекотал ближайшую под подбородком.
— Нравится?
Он едва не подпрыгнул от неожиданности. Ну верно, ковер и босиком, тут кто угодно подкрадется.
Катерина вкатила сервировочный столик с миниатюрными чашечками, белым сексуальным кофейником, сахарницей, сливочником и вазочкой с горкой конфет и печенья.
— Вы щипчики для сахара забыли, — сладко пропел Кирилл.
— А вы зануда. А мне, между прочим, еще МХК учить.
— А почему не химию?
Катерина склонила голову к плечу и сощурилась:
— Химия — это кусок хлеба… с маслом… и с эскалопом таким, прожаренным. А сцена — это жизнь!
Она тряхнула волосами. По комнате поплыл пряный аромат. Марцелев чихнул.
— Сцена — это страсть, восторг и ужас. Совершенно непередаваемые впечатления. Вот я играла в нашем спектакле Снежную королеву. Волосы посыпали серебряной пудрой и блестками, платье, корона, я сама себя не узнала. Платье, конечно, ужасное, — добавила Леденцова практично. — Его приходится подгребать вот так…
Она приподняла горстями невидимый подол.
— Иначе навернешься. Но если привыкнуть…
— А Антон кого играл? Кая?
— Прынца. Я его держала у себя в плену и… потом кое-кому пришлось языки укорачивать, чтобы нас в молве не женили.
— Он разве такой плохой?
Катерина задумалась, подняв очи к потолку.
— Не… не плохой. Только весь такой невинный и трепетный.
Да уж, едва сдерживая желание расхохотаться, подумал Кирилл. Вот о Леденцовой подобного не скажешь. Самостоятельная личность. Родители, едва ей стукнуло восемнадцать, завербовались в новую колонию. Правда, дочери оставили большую квартиру, она ее сдает и не бедствует. Да еще модным ныне бизнесом прирабатывает. Делает и продает фигурное мыло, ароматические салфетки и так по мелочи. «Хенд мейд», даже топорной работы, всегда ценился выше конвейерной. Да и модно дарить натуральное мыло в виде лотоса или ангела.
— Когда мы в «Двух лунах» сидели и он стал о любви вещать, мне чуть снова не поплохело.
— А кстати, — закинул удочку Кирилл. — Откуда у Калистратова ожог на руке?
Катя приподняла аккуратные бровки:
— В кафе руки у него были целые. Может, в такси… Зажигалкой этой своей, потому что я его пробросила. Ну, не знаю.
Она дернула головой:
— У него самого выспрашивайте.
— Тогда к делу.
Кир засветил экран на браслете, вызывая голографию Арсены.
— Госпожа Леденцова, вам знакома эта женщина?
— И да, и нет.
Катька поерзала на пуфике и глотком выпила кофе из своего «наперстка».
— В каком смысле? — ошеломился Кирилл.
