Идея похода заключалась в том, чтобы по карте и компасу сквозь лес проложить безопасный маршрут до очередной деревни, найти там более-менее пригодный для ночлега дом и отправиться дальше, к следующей точке.
За три года походов путники смогли проложить более ста километров маршрута в Чаще, но проблема заключалась в том, что сорняк разрастался не по дням, а по часам. По данным аэрофотосъемки, чтобы добраться до центрального ствола Чащи и ее корня, нужно преодолеть примерно триста километров.
Костя в полной амуниции, вместе еще с двумя путниками, проник в импровизированную Чащу. Несколько часов курсанты выполняли различные команды своих координаторов, проходя полигон вдоль и поперек. Их учили пользоваться камерой, гарнитурой, прибором ночного видения, компасом и фонариком. Они отрабатывали критические ситуации. Сотрудники института отыгрывали роли порождений Чащи, а путники должны были грамотно убегать от них, при этом не растерять друг друга и суметь вернуться на заданный маршрут. Способа борьбы с обитателями Чащи так и не нашли, поэтому самый действенный метод спасения – бегство. Костя оказался единственным участником завтрашнего похода, который проходил эти занятия впервые. Остальные двое путников жили тут уже несколько дней. Одного звали Саша, второго – Миша.
После тренировок путники вместе с координаторами отправились в столовую на ужин.
– Аня! – всполошился Костя, сидя за обеденным столом. – Надо позвонить домой, она же не знает, где я!
– Я думаю, Захар ей сказал, – ответил Алекс и откусил кусок котлеты.
– Нет, мне надо позвонить.
– Хорошо, доедим и позвоним.
– Нет, прям сейчас, я боюсь, она там плачет!
– Хорошо, позвоним сейчас, – недовольно произнес Алекс. – Пошли.
Заглянув на кухню, Алекс поздоровался с поваром и спросил, нельзя ли воспользоваться телефоном, что висел на стене с незапамятных времен? Повар разрешил. Костя схватил трубку и завис на несколько секунд, пытаясь вспомнить номер. Потом в спешке начал накручивать диск номеронабирателя. Алекс наблюдал издалека, как его новый подопечный что-то втолковывает в трубку. Было видно, что Костя нервничает: переминается с ноги на ногу, трет затылок и зачем-то оттягивает себе мочку уха, когда говорит его собеседник. Минут через пять Костя повесил трубку.
– Ох, – вздохнул он, подойдя к Алексу. – Ох, ох, ох…
– Что случилось?
– Она… она сказала, что прибьет Захара, а потом и меня.
– Бывает.
– Еще она плакала, я так и знал, я чувствовал.
