Платье намокло и теперь неприятно липло к телу. Причёска точно была испорчена, макияж… к счастью стойкий, ему ничего не страшно. Но в остальном… лучше мне никому на глаза не попадаться.
– Слушай, я вот одного не пойму, зачем ты это затеял, если тебе настолько неприятно? На эксперименты потянуло? – спросила, упав на диван рядом с растерянным Марти. Улыбнувшись этому милому, женоподобному, смазливому пареньку представилась: – Аделия. Очень приятно.
– И мне, – ответил он, изобразив робкую улыбку.
– Тебе-то какое дело? – зло бросил Тер, продолжая сверлить меня гневным взглядом. – Если решился, значит, были веские причины. – И сразу перешёл в наступление: – Удали видео!
– Не могу, – отозвалась, разведя руками. – Это «Пари». На кону четыре тысячи саеров. Если проиграю, мне придётся выплатить половину этой суммы.
– Я дам тебе деньги. Удали видео! – продолжал наседать Дистер.
– Ишь какой шустрый, – улыбнулась я. – Не так быстро. У меня будет условие, – чуть подумав, добавила: – Два.
– И какие же? – хмуро уточнил Тер.
Всё же он прекрасно знал, на что я способна. Как и то, что ничего он мне сделать не сможет.
– Первое, – поговорила, закинув ногу на ногу: – Ты мне расскажешь, зачем всё это устроил. И второе. Я слышала, что тебя хотят женить на моей подруге, Милене Сетхол. Она вроде бы против, хотя я не уверена. Потому второе условие такое: поговори с ней об этом. И если она откажется, откажись сам.
Дистер удивлённо замер, глядя на меня с непонятным прищуром. Кажется, второе моё условие стало для него настоящей неожиданностью.
– Она не хочет этой помолвки? – наконец, выдал Тер. – Ты думаешь? Я же видел, как она на меня смотрит. Мне казалось, что именно она уговорила своего отца заключить этот треклятый договор.
– Нет, – ответила я. – Она бы никогда так не поступила. И думаю, ты ей нравишься, но она видит, что не нравится тебе. А привязывать к себе человека насильно – слишком глупо. Вообще, сегодняшние условия игры придумала именно она. Хотела, чтобы видео о том, как ты предаёшься любовным утехам, попало в Сеть, и чтобы это увидел её отец. Тогда бы она смогла попросить о расторжении договора.
Дистер одарил меня очередным непонятным хмурым взглядом и, пройдя по комнате, опустился в кресло. Минуло не меньше минуты, прежде чем он сказал:
– Я согласен на твои условия, Аделия Тен Алор. Но ты дашь мне клятву, что никто никогда не увидит то, что ты тут наснимала. И сама ты никому ничего не сообщишь. Согласна?
