Паны-рада и другие вельможи, как это бывало в случае приема особо важных посольств, сидели в креслах вдоль стен, без головных уборов, но в великолепной европейской одежде и при саблях, с которыми ни вельможи, ни простые шляхтичи никогда не расставались.
Ответ московского князя удивил как панов рады, так и всех приближенных к Александру. До сих пор в грамотах из Москвы всегда писали: «От великого князя Ивана Васильевича, королю польскому и великому князю литовскому…». Эта же грамота начиналась так: «Иоанн, божией милостью государь всея Руси и великий князь владимирский, и московский, и новгородский, и псковский, и тверской, и югорский, и болгарский, и иных великому князю Александру литовскому».
Вручая грамоту, посол Загряжский потребовал, чтобы перешедшим на службу в Москву князьям не было никаких обид со стороны литовских подданных. Но пан Войтех Табор, епископ виленский, голосом, не допускавшим возражений, перебил московского посла:
— Для чего великий князь московский назвался государем всея Руси? Ведь прежде ни отец его, ни он сам к отцу государя нашего так не титуловались?
Посол повернул голову в сторону епископа и, как бы нехотя, ответил:
— Государь мой со мной так приказал… — при этом Загряжский сделал упор на слово «так»… — А кто хочет знать зачем, тот пусть едет в Москву, там ему про то скажут…
Эти слова посла привели в шок всех присутствовавших. Со всех сторон зала раздался недовольный шум: да такой грубости, какую позволил себе этот зарвавшийся москвитянин, ранее прибывавшие в Великое княжество Литовское послы не опускались…
Все поняли, что московиты возносятся в своей силе и гордости сверх всякой меры. И… смирились. Не был отменен и великокняжеский обед в честь посла. Он продолжался до самой ночи. В большой комнате были накрыты столы в несколько рядов. Возле Александра по праву родства сидел племянник, сын короля венгерского. С другой стороны — епископ виленский Табор, далее радные паны, вельможи и важные чиновники. Были на обеде и несколько простых воинов, особо отличившихся мужеством и заслугами. На столах поблескивали золотом сосуды, кубки, чаши. Первым блюдом, как и в Московии, всегда были жареные лебеди. Разносили кубки с мальвазией и другими европейскими винами. Великий князь в знак милости и внимания некоторым приглашенным сам посылал кушанья. Тогда они вставали и кланялись ему. В знак учтивости вставали и все остальные.
Александру нравились веселые, без принуждения беседы гостей, свободно общавшихся друг с другом. С иноземцами великий князь был ласков, задавал вопросы приветливо, называя их государей не иначе, как великими. В конце ужина Загряжскому сказали, что послам в Литве ежедневно в изобилии предоставляется все нужное для них, и что считается неприличным, если они что-нибудь покупают.
