В конце обеда Иоанн подозвал князя Верейского:
— Ты возьми побольше вина и меда и отвези пана Глебовича на посольский двор. Постарайся развязать ему язык… Человек, выпивший лишнее, не хранит тайн.
За столом на посольском дворе Глебович начал было говорить о сватовстве и заключении мира, но затем заупрямился и заявил:
— Я должен говорить с князем Патрикеевым.
— С Патрикеевым, так с Патрикеевым, — отвечал Верейский. — А поедем-ка к нему…
Обнявшись, как добрые друзья на подпитии, они вышли во двор и вскоре их возок в сопровождении вооруженных дворян мчался по ухабистым улицам Москвы. Оказавшись за столом у Патрикеева, пан Станислав снова начал речь о сватовстве:
— Ты, князь, выведай, пожалуйста, у своего государя Иоанна: хочет ли он выдать дочь свою за Александра…
Князь отвечал вопросом:
— А как, по-вашему, какому делу надобно быть прежде: миру или сватовству?
— Когда великие литовские люди приедут, то они и поговорят об этом с великими московскими людьми… — неопределенно заметил Глебович.
Патрикеев в ответ на это сказал:
— От себя, пан посол, я хочу сказать, что когда будет мир, для заключения которого литовские послы должны приехать в Москву, тогда и дело о сватовстве начнет двигаться.
И помолчав, скорее для важности, чем по необходимости, добавил:
— Собственно, сватовства литовские вельможи желают больше, чем мы…
А потом и совсем уж обидное для литовского посла, слывшего у себя на родине блестящим оратором и краснобаем:
— Главное, чтобы при деле пустых речей не было. Велеречивый человек, как правило, лжец. Когда прежде от короля Казимира приезжало посольство для заключения мира, то много было лишних речей, отчего дело на тот раз и не состоялось.
Как будто протрезвев, Глебович отвел Верейского подальше от других гостей и заплетающимся языком сказал:
— А помнишь, князь, как ваш государь Иоанн, желая оказать особую милость максимилианову послу Юрию Делатору, сделал его золотоносцем: дал ему цепь золотую с крестом, шубу атласную с золотом на горностаях да шпоры, по нашему остроги, серебряные вызолоченные. Хорошо бы и мне такая честь была оказана.
Верейский не стал дальше слушать посла и, взяв за плечи, отвел к пирующему столу.
Вскоре князь Патрикеев отправил своего человека в Литву к Заберезскому. В письме он предлагал, что прежде сватовства надобно мир заключить и чтобы паны с этим не медлили.
Полоцкий наместник решил все доложить Александру. От Полоцка до Вильно путь известный, наезженный. Да и думалось хорошо в уютной повозке. А чтобы не засидеться, в поводу у охраны его любимый конь, под седлом и скучающий, как казалось наместнику, без хозяина.
