Сегодня, как я поняла, Андрея больше всего возмутило отношение.
— Юлька, клянусь, я подключу ребят, чтобы разогнали эту лавочку, — говорил Андрей. — Ну суки, ну компашка. Ты представляешь, что тут у них вообще делается?
Я же считала, что у гостиницы есть очень мощные покровители. У Андрея, скорее всего, ничего не получится. Гостиница нужна слишком многим. Люба вела себя так, поскольку чувствовала свою силу и поддержку и была уверена: ее саму никогда не сдадут. Возможно, потому, что она слишком много знает, а в случае чего может сама всех сдать. По‑моему, ее могли или убить, или оставить на том же месте. Причем наиболее вероятно последнее. Она в самом деле человек на своем месте, была вынуждена признать я. Гостиничным администратором должен работать человек с такой памятью на лица и данные, как она.
Я не могла забыть, как она рассмеялась Андрею в лицо, когда он спросил у нее про картотеку.
— Вот компьютер гостиницы, — постучала она указательным пальцем себя по лбу. — Информацию нельзя доверять ни бумаге, ни технике. На них нельзя положиться.
* * *
Сергея выдернули из камеры. К следователю.
Когда контролер ушел, оставив их вдвоем, следователь посмотрел на него усталыми глазами. В них, к своему большому удивлению, Сергей увидел жалость.
Жалость?! Да все сокамерники и те, с кем он пересекался на прогулке в тюремном дворике, смотрели в последнее время на него с завистью.
С чем угодно, но только не с жалостью!
— Вы сядете надолго, — сказал следователь тихим, усталым голосом.
— Но… Вы же говорили… Если я…
— От меня больше ничего не зависит. Ни за сто тысяч долларов, ни за миллион. У меня семья.
Она мне дороже любых денег.
— Вам угрожали?
Следователь молчал.
— Вам приказали меня засадить на несколько лет? На сколько, я могу узнать?
Следователь продолжал молчать.
Сергей что‑то говорил, пытался задавать вопросы, хотя во все предыдущие встречи со следователем все происходило с точностью до наоборот.
— Я могу дать вам один совет? — наконец заговорил следователь, встречаясь с Сергеем взглядом. — Сделайте то, что хочет от вас Сухорукое.
Тогда выйдете. Сразу.
— Иначе надежд нет?
— Это вы про вашу журналистку? Сухорукова вокруг пальца еще не обводил никто. Но если она это сделает… Найдется немало людей, которые поставят свечку за ее здоровье. Если, конечно, не придется ставить за упокой.
